Спор с безжалостной судьбой: Собрание стихотворений

Мокропогодится. Дорога
Неузнаваемо пуста.
Во рту от выпитого грога
Чуть сдавленная тошнота.

Так вот оно — существованье:

Прогулочки, автомобиль
Да неуёмного сознанья
Всё разлагающая гниль.

«На исходе двадцатого века…»

На исходе двадцатого века
В лабиринте космических трасс —
Чем пополнили мы картотеку
Барабанных, штампованных фраз?
Декларации, лозунги, речи…
Смена вех и дорог без конца…
Чем приблизили лик человечий
К лучезарному лику Отца?
Лёгкой дымкой небесная слава
Поднималась над стойкой бистро,
И в Париже Булат Окуджава
Что-то пел о московском метро.
Вот она, эта малая малость,
Чем, воистину, жив человек,
Что ещё нам от Света осталась
В наш ракетно-реакторный век.
Постараемся ж не задохнуться,
Добрести, доползти, додышать,
Этой малости не помешать,
Предпоследнему дню улыбнуться.

«На улице качается фонарь…»

На улице качается фонарь,
Качается, как он качался встарь,
И на камнях маячит жёлтый блик,
Как он маячить издавна привык.

Я, обернувшись, щурюсь на него,

Как будто не случилось ничего
И за годами годы не прошли,
Меж фонарём и мною не легли.

И всё, как прежде: тот же жёлтый блик

И улица, ведущая в тупик.

«Над снегом в ночи беспредметной…»

Над снегом в ночи беспредметной
Натянута тонкая нить.
Качаюсь. И вот незаметно
Меня начинает тошнить.

Тошнить от родных и знакомых,

Тошнить от друзей и врагов,
От скромных тошнить и нескромных,
От умных и от дураков.

Тошнить от больших и от малых,

От трижды ничтожного «я»,
Тошнить от газет и журналов,
От светом палящего дня.

С излишком заполнивши квоту

Всего пережитого мной,
Теперь превращаюсь я в рвоту,
Блестящую на мостовой.

«Над чёрной землёю забрезжил рассвет…»

Над чёрной землёю забрезжил рассвет.
Сквозь ставни пробился чахоточный свет.

А мы всё о том же: «Права и свободы…

Вселенская ночь… окаянные годы…

Разгул лагерей и застенки тюрьмы…

Вот если бы только… вот если бы мы,

Готовые к жертвам, готовые к бою…»

И как же мы были довольны собою!

«Налей чайку, и если можно — крепче…»

Налей чайку, и если можно — крепче.
Без сахара. А коньячку подлей.
Ты думаешь, с годами будет легче?
С годами будет много тяжелей.

«Напряжённая скука вокзала…»

Напряжённая скука вокзала,
Уходящие вдаль поезда.
Этой жизни нам много и мало,
Эту жизнь не изжить никогда.

Впереди, как всегда, безнадёжность,

Позади навсегда тишина,
И ложится усталая нежность
Сквозь оранжевый сумрак окна.

1950-е

«Настанет день иль ночь настанет…»