Спор с безжалостной судьбой: Собрание стихотворений

Не оттого мне отвратительно,
Что жизнь — тупик, тоска, тюрьма,
Что это даже удивительно,
Как, не сойдя ещё с ума,
Я что-то делаю, работаю,
Чего-то жду, кому-то вру,
Хоть и не верю ни на йоту
В осточертевшую игру,
Хоть знаю сам неукоснительно —
Надежды все свелись к нулю, —
Но потому мне отвратительно,
Что я и эту жизнь люблю.

«Не удалась. Совсем неважно…»

Не удалась. Совсем неважно,
По чьей вине не удалась.
Лишь первый раз признаться страшно,
Что жизнь напрасно пронеслась.

И до сих пор напрасно длится.

А для того, чтоб умереть,
Совсем не стоило родиться
И уж тем более, стареть.

1955

«Нет, Михаил Сергеич, нет…»

Нет, Михаил Сергеич, нет,
Беда отнюдь не в хулиганстве,
Не в разгильдяйстве и не в пьянстве,
Но в том, что коммунизм отпет.

Отпет всемирно и всеславно,

На Красной площади, державно.
Но цел ещё его скелет —
Итог семидесяти лет.

1988

«Ни на кого не обращать вниманья…»

Ни на кого не обращать вниманья,
Ни с кем не спорить и не говорить,
Хранить тебе лишь вверенное знанье
И за него Творца благодарить.

Оно подобно глади океана,

Чуть внятному шуршанию травы,
Безоблачному торжеству Монблана
На фоне первозданной синевы.

1988

«Ну вот, приближаются сроки…»

Ну вот, приближаются сроки,
Прошедшее строится в ряд,
И жизни «печальные строки»
Всё ярче и ярче горят.

Они, словно глыбы, нависли:

Ни выжечь, ни смыть, ни стереть.
Они — неотступные мысли,
Державно ведущие в смерть.

1988

«Ну вот. Я никому не нужен…»

Ну вот. Я никому не нужен.
Прошла зима, пришла весна,
Но не сверкнёт мне «ряд жемчужин
Апрельской ночью» у окна
И не появятся, как раньше,
В уставшей бредить голове
Мечты о будущем реванше,
О встрече в будущей Москве.

Бесчинствует парижский вечер,

Сады цветут наперебой…
И вот — не за горами встреча
Последняя: с самим собой.

«О ласкающей грусти, о свете…»

Я спросил старика у стены…

А.Блок

О ласкающей грусти, о свете,
Притаившемся в утренней мгле…
Что вы знаете, взрослые дети,
О кружащейся в небе планете,
Нам доверенной Богом Земле?

Летний зной был прозрачно беспечен.

Я спросил золотого юнца:
«Чьей безумной мечтой искалечен
Нимб открытого солнцу лица?»

Но он даже не бросил мне взгляда,

Улыбнулся и канул в рассвет, —
Тот, откуда неслась канонада,
Вой штурмующих небо ракет.

«О, сколько их за эти годы…»

О, сколько их за эти годы,
Презревших смерть, забывших страх,
Дыханье каторжной свободы
Смело и превратило в прах.

Нас уверяют: это средство

Для светлых дней, для дней иных…
Но что за страшное наследство
Для нас, оставшихся в живых!

«О, страшный мир! Не тот, что с содроганьем…»