Спорим, что ты умрешь?

О явных вещах он уже не задумывался. Старый стал сыщик, не выдает на-гора результат. Личная машина Ордынцева… Обшаривая пансионат, они осмотрели НЕ ВСЕ подсобные строения!

Надо полагать, этот хмырь уже уехал? Хотя остатки профессиональной интуиции подсказывали – не так-то просто. Ордынцев мог и не уехать. Он мог не завестись (легко ли это сделать на полюсе холода?). Он мог не дойти до гаража. Он мог… Максимов стоял в сумрачной прихожей своего номера и пытался собрать убегающие мысли. Он за полторы минуты вытряхнул из дворецкого все, что можно вытряхнуть. Да, держал Ордынцев в сарае машину. Теплая зима, почему не держать? К наступлению холодов перегнал бы в гараж, но суета в доме сбила планы. До последней минуты не желал ею воспользоваться. Горничная с кухаркой не в курсе, они считали, что машина в гараже. В курсе только Шульц, потому что он глазастый. Но какой смысл об этом кричать на весь дом? Потерять «хлебную» работу? Все равно не сунешь всех клиентов в одну машину. Будут дрязги. На «Титанике» вон тоже на всех шлюпок не хватило… Словом, пусть тут всех прикончат, но терять работу… Однако, после того как пропала кухарка (то есть опасность нависла даже над персоналом), Шульц уже не может оставаться в стороне… Нет, кроме Максимова он никому не говорил, что Ордынцев покинул «приют». И горничная не в курсе – она сидит, закрывшись у себя в каморке, уверяет, что до приезда людей никуда не выйдет…

Нехватка времени требовала решений. Максимов распахнул гардеробную. Интересно, захватил он с собой фонарик? Вроде должен. Набор необходимых предметов всегда присутствует у сыщика в багаже…

Он вышел в лютую стужу и чуть не взвыл от пронизывающего ветра. Одежда не играла роли, ветер забирался в любую щель. А если щели не было, он быстро ее производил… Он слетел с крыльца, не вынимая рук из карманов, припустил по дорожке в сторону котельной. Придется потерпеть, деваться некуда. За котельной повернул налево. Навалилась тьма. Вынул руку из кармана, зажег потертый фонарик. За котельной и складированным штабелями брусом на фоне снежной глади выделялось строение вытянутой формы. Тропа ушла в сторону. Пришлось стиснуть зубы и пробиваться сквозь сугробы. Подойдя вплотную, он убедился, что тропы к сараю нет (если и была, то под снегом), а дорога от компактных ворот заметена еще в четверг и уходит в объезд пансионата. Чутье сработало: он остановился, опустился на корточки и, вытянув руку с фонарем, осмотрел окрестности. Дворецкий не ошибся – Ордынцев и впрямь метнулся к гаражу. Параллельно следам сыщика к воротам вели следы еще одного человека! Но машина из сарая не выезжала. Слой снега – пусть не плотный – но лежал под воротами. А следы вели только к сараю. Обратно не вели. Странно. Чем он там занимается? В машине греется?

Он потянул незапертую дверцу, прорезанную в воротах. Вошел.

В сарае было холодно и неуютно. Голые, заиндевевшие стены, низкое оконце. Потолок в бурых подтеках. Щели и углы заделаны строительной пеной, но тепла от них немного. Стеллаж у дальней стены – от пола до потолка – забитый разнокалиберным хламом, от автомобильного до бытового. Контур иностранного автомобиля, нацеленный капотом на стеллаж. Распахнутая дверца, из салона свешивается тело, голова задрана…

Он подошел поближе, опустился на корточки, превозмогая отвращение, осветил перекошенное лицо с загнутым носом, взирающее изумленно в потолок. Кажется, свершилось. Дело движется к концу, и на сцене появляется труп номер один. Горло перерезано, кровь рванула из разреза и мгновенно застыла на морозе. Одна рука в салоне, другая за головой, часы Longines на запястье отливают благородной позолотой. Не удалось обуржуазиться, Олег Фомич? Максимов покачал головой. Подлец вы законченный, батенька, дать тягу собрались, поняв, что некий злоумышленник не гнушается и персоналом, даже горничную с собой не взяли, а она ведь так к вам ластилась… Не один дворецкий заметил удирающего администратора. Ордынцев прогревал мотор, когда кто-то подкрался, выдернул его из салона и ловким движением перерезал горло.

Но чужих следов на подступах к сараю не было… Удивительно. В данной ситуации следовало сесть и хорошенько все обмозговать. Но лютый холод гнал прочь. Максимов запрыгал, стуча ботинками. Ноги коченели. Он подбежал к стеллажу, бегло осмотрел содержимое полок. Керосиновая лампа, горелка, горка ржавых запчастей, крепеж, какие-то промасленные свертки, обрывок матраса, ведра, коробки, ломик, почему-то садовая лейка, мешки с удобрениями… Все, сносить сорокаградусный мороз уже было невмочь. Он сделал несколько упражнений на разгон крови, выбежал из сарая и, рискуя лишиться ног на операционном столе, сделал все же дополнительный кружок вокруг домика. Он просто хотел убедиться, что в слежавшемся снеге нет посторонних следов. Он в этом убедился.