Спорим, что ты умрешь?

Теперь он действовал решительно и быстро. Сурово обозрел собравшихся «живых существ» и произнес короткую речь:

– Поздравляю, господа, за последний час вам всем посчастливилось не угодить в зазеркалье. А теперь в качестве злоключения: огромная просьба до моего прихода воздержаться от виктимного поведения. Я бы даже сказал – ПРИКАЗ…

– А можно вопрос? – подняла руку нервно ухмыляющаяся Инга. – Что такое виктимное поведение?

– А это типа «сама напросилась», – охотно пояснил Максимов. – От английского «виктим» – жертва. Иначе говоря, смеется тот, кто не в морге. Доходчиво объясняю? Повторяю, – голос сыщика сделался жестче и громче. – До моего прихода никто из этого бара не выходит даже мысленно. Хоть на голове стойте, но за порог – ни ногой. Все друг друга должны видеть. Не нужны мне бродящие по дому призраки. А кто ослушается, по прибытии полиции будет немедленно уличен в содействии преступнику – уж я постараюсь. Все усвоили? Благодарю вас, господа. Снято.

Он дошел до порога, обернулся и с тяжелой неприязнью обозрел безмолвное людское болото. Все смотрели на него.

– Алексей, – обратился он к телохранителю. – Проконтролируйте, пожалуйста, мой приказ. Он не сложный – простая человеческая команда: сидеть! При попытке неповиновения – в морду. Пустовой, – обратился он к рубоповцу, – а вы проконтролируйте, пожалуйста, телохранителя. Все должны быть в кадре.

Он саженными скачками несся по коридору. Мысли бурлили где положено и подсказывали дельное решение. Наиболее вероятное место преступления – кухня. КАТЕГОРИЧНОЕ место преступления! Но не кухня нынче главное – он прекрасно помнит тамошние объекты и готов пройтись по ним с закрытыми глазами. Кухня не предмет – вряд ли в ней произошли перемены. Он должен сосредоточиться… Максимов влетел в номер, дернул из-под кровати сумку и вытряхнул на покрывало содержимое. Натянул шерстяные носки, предусмотрительно упакованные Маринкой, поверх еще одни – запасные. Ворсистые трико под брюки, кофту, свитер. С натягом вдавился в щеголеватые кожаные полусапожки, застегнул под горло полушубок. Пуховые рукавицы поверх перчаток. Сигарету в зубы. Вокруг убогонького гаража администратора не было посторонних следов. Факт из жизни. Следы Ордынцева – были, следы Максимова – были, других – нет. С мистикой он не дружит, мифологизм мышления (вера в сказку) тоже как-то не присущ. Но прирезали Ордынцева, как ни прискорбно, в гараже. Туда ему и дорога (в смысле, Максимову)…

Он сунул в карман плоскую бутылочку «Нахимова», умыкнутую из бара, и выскочил в коридор. Хорошо нынче в доме. Призраки не бродят…

Резкий ветер смел Максимова, как орудийный залп. Холодища добралась до предела, шагнула в беспредел. Ни хрена себе глобальное потепление!.. Он помчался по дорожке, лихорадочно прикидывая, сколько выдержит в этой полярной душегубке. Минут двадцать? Двадцать пять? В гараже на три градуса теплее – легче станет? И этот чокнутый администратор рассчитывал завести мотор?

Он шел по отработанной схеме. Проскочил мимо беседки, свернул за котельную. Отыскал обе пары следов – свои, Ордынцева. Осторожно, ставя ноги в собственные следы (чего боялся? Шальной мины?), побрел к сараю. Памятуя о том, что человеку свойственно заблуждаться, обошел вокруг домика, присел на корточки и внимательно осмотрел следы администратора. Прошел действительно один человек. То есть убийца перенесся по воздуху. Допустим, в момент появления Ордынцева в гараже он там и присутствовал (хотя с чего бы?), а как он в таком случае ушел?

Решение напрашивалось безукоризненно. Победным шагом он вошел в сарай и принялся за работу. Голые стены исключались. Пол залит цементом, он пробороздил его носом и решительно вычеркнул из списка. Забрался под машину, для чего пришлось потревожить администратора, продолжавшего наслаждаться покоем, и запоздало сообразил, что под машиной тайного прохода нет. В противном случае убийце, приходя и уходя, пришлось бы сплющиться в лепешку. Некрасиво как-то, сыщик. Не молодеешь с годами…