Способы думать. История и общество, дискурс и концепт

В своё время отечественные лингвисты — академики Л. В. Щерба, В. В. Виноградов и другие «официальные лица» — под разными предлогами пытались уйти от соссюровской медитации над значением слов, переведя дискуссию в плоскость «высказывания». Мол, как там определишь эти соотношения знаков со значениями — не видать материального субстрата, идеализм какой-то получается, а «высказывания» — они доступны объективному наблюдению, их можно и нужно анализировать. Впрочем, это вообще было «время высказываний» — каждый научный текст начинался с «высказываний» (цитат) Маркса, Энгельса, Ленина. И не мне вам рассказывать, насколько надуманными чаще всего были эти «цитаты»: при желании в текстах «классиков» можно найти любой смысл — нужное слово, цитата, а дальше пиши и интерпретируй как душе угодно. В общем, мы всё это проходили.

Перейти к «высказываниям» — самый удобный способ снять проблему смысла слов, уйти от проблемы разъяснения их внутреннего содержания, то есть фактического «наполнения». Говорят — рука руку моет, нечто подобное происходит и со словами, объединёнными в рамках высказывания. Вспомним механизм ментальной фальсификации — его задача спрятать невнятности, непонятности, даже очевидные парадоксы. В нашем внутреннем пространстве «объёмы» слов («внутренних слов») весьма подвижны, и если необходимо найти в высказывании смысл, они сыграют этими объёмами, создав необходимую иллюзию ясности и непротиворечивости соответствующего высказывания. Несложно дать определение понятиям «классовой борьбы» или «классовых врагов», «социалистической собственности» или «советского человека», «общества развитого социализма» и «идеалов коммунизма». Но дать определение — это вовсе не значит внести ясность, это опять — «высказывание».

А ведь перед нами вовсе не «имена собственные», которые обозначают нечто, что имеет место быть в действительности, перед нами концепты, как концепт гебефрении, например, которую никто не щупал, не нюхал, не пробовал на вкус, не слышал и не видел. Впрочем, если начать дотошно разбирать фактологию гебефрении на конкретном клиническом случае (и не на одном), мы с большой долей вероятности поймём, что имеет в виду доктор, который говорит, что он её — эту загадочную «гебефрению» — обнаружил (несмотря на отсутствие тактильных раздражителей, «запаха» и прочих объективных свидетельств). Мы также сможем её увидеть — тем самым «внутренним взором»; и она начнет для нас существовать, она станет нашей фактом реальности. Так ли обстоит дело с приведёнными выше концептами «классовой борьбы» и «советского человека»? Значат ли они то, что, как нам казалось, они значат? Или это была лишь иллюзия восприятия вследствие работы соответствующих органов по «промыванию мозгов», той самой цекашной «пропаганды»? Иными словами, что останется от этих концептов, когда мы начнем дотошно разбирать фактологию'?..

ПОИСК СОДЕРЖАНИЯ СЛОВ

Сильно сомневаюсь, что среднестатистический современный человек, не будучи профессиональным философом, почитывает на досуге классиков античной философии — Платона там или Аристотеля с Марком Аврелием. Но если вы всё-таки поставите над собой такой варварский эксперимент — заставите себя и прочтёте, то, думается мне, испытаете некоторую неловкость: вроде авторитетные товарищи, а рассуждают, как дети малые, о каких-то совершенно бессмысленных, очевидных, можно даже сказать, вещах… Скукотища! Чего стоит этот их знаменитый спор о «человеке»: Платон говорит, что, мол, «человек — это животное о двух ногах и без перьев», после чего Диоген бросает ему под ноги ощипанного петуха с криком: «Вот платоновский человек!» — а тот добавляет: «И с плоскими ногтями». Ну не больные, прошу прощения?.. Ну это что, философия? Здрасте, приехали.

Или вот, например, солидный труд Платона — «Государство». Вроде бы должен Платон в нём рассказывать нам про свою «Утопию», про «идеальное государство», в котором «правят философы», про то, как там всё должно быть устроено… А что мы находим в соответствующем тексте-диалоге? Три слова по делу, а потом снова и снова бесконечные определения понятия «справедливости» — справа налево и слева направо: справедливость — это то, справедливость — это сё, а несправедливость — это третье, или не это, или так, да не так, или всё-таки… Кошмар! Мы ему: «Сколько вешать в граммах?» — а он нам: «В граммах-то оно, конечно… Но прежде, дорогой друг, ответь мне, будь добр, на вопрос: будет ли считаться справедливым, если…» Тьфу.