Спотыкаясь на карьерной лестнице

На следующий день не успела я войти в кабинет и сесть за стол, Захидат уже была рядом и трындела мне в ухо что-то о своей невестке. Сначала я для вежливости кивала и поддерживала разговор, потом пыталась всем своим видом показать, что мне надо работать, потом я пыталась сказать ей: «извините, я должна кое-что сделать», но ей было абсолютно похуй, она ходила за мной следом и прошивала информационно-пулеметными очередями. Второй день тоже оказался нерабочим. И эту проблему уже надо было как-то решать.

Нет, я, конечно, понимаю, что для некоторых, целый день пить чай и пиздеть без остановки является совершенно нормальным занятием на работе. Но ведь мне это время не оплатят, в отличие от Захидат. Пораскинув мозгами, я решила надеть наушники, вроде как я ничего не слышу и отморозиться. Наушники я выбрала белые, чтобы их было хорошо заметно.

На третий день, предварительно напялив наушники еще на улице и включив музыку на всю громкость, я зашла в кабинет поздоровалась и пошла ставить чайник. Боковым зрением, я видела, что Захидат уже что-то мне вещает со своего рабочего места. Я заметила, как парни ей объясняют, что я в наушниках и ничего не слышу, и как она недовольно кивает. Потеряв во мне собеседника, Захидат переключилась на бухгалтерию и open space.

Через неделю Валера вызвал меня в кабинет и состроил серьезное ебало.

- У нас к тебе дисциплинарное взыскание!

У меня в голове пронесся перечень моих грехов, но я никак не могла понять, что именно я натворила. За все время работы официальное объявление о дисциплинарном взыскании я слышала впервые.

- Эээ… что? Валер, если ты про то, что я прихожу в 10:30, то я физически не могу приходить к 9 утра, я ведь ухожу после полуночи. Если мой приход к 9 утра важнее, чем договорные сроки, то я буду уходить домой в шесть и нормально высыпаться.

- Речь не о твоем режиме работы.

- И о чем же тогда?

- Ты поднимаешь национальный вопрос!

- Эээ… прости… чего я делаю? – я искренне не поняла, о чем идет речь.

- Приходила Захидат Анасовна и жаловалась на тебя. Ты поднимаешь национальный вопрос. Позволяешь себе говорить, что якобы некоторые нации бесполезны для умственного труда, и им надо вернуться на родину.

- Что за бред?!! – возмутилась я.

- Ты не следишь за своим языком, Петрова! Я знаю, ты можешь такое сказать!

- Валера, я работаю тут восьмой год! У нас в коллективе, заметь, далеко не все русские, и ни разу не возникало подобных разговоров! Потому что мне пофиг на национальность! Меня вообще никогда эта тема не волновала! – начала я заводиться.

- Ой, да ты ляпнула и тут же забыла! Факт, есть факт. Человек жаловаться приходил.

- И что именно я сказала? Какими словами?

- Ты сказала, что чуркам тут не место, и они должны ехать на Родину, что они тупые и способны только улицы мести, да на лопате работать. Захидат очень обиделась! Она сказала, что ей противно сидеть рядом с тобой.

- Неужели? И где же она хочет сидеть?

- Она попросила пересадить ее в кабинет Артура.

Кабинет Артура был занят техникой: плоттером, принтерами, и прочим громоздким оборудованием.

- Знаешь, что, Валера? Я, конечно, мало высыпаюсь, и могу иногда гнать. Но сама с собой я еще не разговариваю! С кем же я обсуждала этот вопрос, а?

- Я не знаю! Но факт, есть факт!

- Зови ее сюда! Пусть она скажет мне это в лицо!

- Я не стану ее звать. И не собираюсь более обсуждать эту тему. Вопрос закрыт.

- Нихуя он не закрыт! Блллять, я проработала тут более семи лет официально! И я не собираюсь выслушивать подобное дерьмо! Если ты мне отказываешься говорить, значит я пойду каждого спрошу в коллективе об этом. – проговорила я сквозь зубы от злости.

- Да, делай, что хочешь! – отмахнулся от меня Валера.

Из кабинета Валеры я вылетела злющая как тысяча чертей. Эта старая обезьяна как раз куда-то свалила на обед, что позволило мне свободно переговорить со своим отделом.

- Так, ребята, скажите, я с кем-то говорила о нациях? Говорила о чурках и так далее?