Справедливость для виновных

Дорога была не совсем близкой, и парочка стала обсуждать предстоящий ежегодный бал. За все то время, что Натаниэль знал своего биологического отца, он успел узнать ту его сторону, которую никто больше не видел. По началу, глава коллегии представал для него как опытный, но порой несправедливый руководитель, ведущий борьбу со своими внутренними противоречиями. Таким он и был для большинства знавших его людей. Оставаясь наедине со своим сыном, он полностью преображался. Первое время это был осторожный, взволнованный мужчина, но чем больше они общались, тем более уверенным он становился, превращаясь во внимательного и переживающего отца. Для Нейта эта близость все еще являлась непростым испытанием, учитывая тот факт, что у него уже давным-давно был отец, и каждый раз он думал, будто бы предает Оливера Уорда своими действиями. И все же, после многочисленных уговоров со стороны друзей, Гринфайер младший осознал, что в каком-то смысле он должен быть сыном Доминика, даже если Доминик не приходится ему отцом. Ведь юноша прожил ту жизнь, которая была ему предначертана – вырос в семье с любящими родителями, в то время как Доминик потерял свою и не смог вырастить сына. Таким образом, Натаниэль также оказывал услугу и всем окружающим – мужчина стал намного спокойнее и терпимее, когда их отношения наладились. Юноша относился к нему скорее как к давно потерянному дядюшке, нежели как к отцу, но тот был рад даже такому отклику.

Парочка остановилась у небольшого трехэтажного многоквартирного дома, и тогда они сменили тему разговора:

– Мы пришли? – недоумевал Гринфайер младший.

– Да, что-то не так?

– Нет, просто я думал, что у нас отдельный дом, – юноша пожал плечами, поднимаясь вслед за мужчиной.

– Триша любила городскую шумиху и соседей, – усмехнулся он.

Натаниэль поджал губы – Доминик очень редко говорил о своей покойной жене и по совместительству биологической матери Натаниэля. Юноша удивился, что сейчас тот так просто упомянул ее.

– Когда ты в последний раз здесь был?

– Я заходил несколько дней назад, чтобы привести все в надлежащий вид, – глава коллегии замялся, – но я понимаю, что ты имеешь в виду. Я почти не бывал здесь с тех пор, как… В общем, тогда я стал проводить больше времени в семейном доме.

– С родителями? – аккуратно поинтересовался Нейт, когда они подошли к нужной двери.

– О нет, твои бабушка с дедушкой умерли во время первого этапа войны. Но у меня оставался младший братишка. Твой дядя Джулиан. Тогда он был еще подростком, не старше тебя сейчас.

Колдун отворил дверь и позволил сыну пройти вперед.

– И что сейчас с тем домом?

– Я отрекся от своей собственности три года назад, – спокойно констатировал он. – Сейчас там, кажется, стоит небольшой отель.

Натаниэль сглотнул – три года назад начался второй этап войны, когда во время задания был убит целый отряд магов, в который как раз входил Джулиан.

– Проходи, не стесняйся, – Дом подталкивал сына. – Осмотри здесь все, а я пока займусь ужином.

– Хорошо, – юноша наблюдал, как мужчина спешно отправляется в сторону кухни, легонько улыбаясь.

Натаниэль прошел несколько метров по прихожей и сразу же оказался в небольшой уютной гостиной. Оформление этого дома напоминало коллегию – темное дерево, массивные детали и золотая отделка. Напротив дивана располагался камин и вместительная полка вдоль всей стены, на которой покоился телевизор. Там было много свободного места, и, как показалось Гринфайеру младшему, оно предназначалось для фотографий, коих здесь не было от слова «совсем».

Помимо кухни и ванной комнаты, в коридоре было еще два прохода, и Нейт прекрасно понимал, что один из них – родительская спальня, а другой – его детская. Он нерешительно потянулся к одной из ручек и повернул ее. Огромная кровать с балдахином, две прикроватные тумбочки и платяной шкаф у противоположной стены – ничего интересного. Юноша уже собирался уходить, как вдруг заметил фоторамку, висящую на стене у миниатюрного туалетного столика. Подойдя ближе, он понял, что внутри находится не снимок, а обгоревший по краям кусочек бумаги, надпись на котором гласила: «Спасибо, что привел меня к жизни, о которой я всегда мечтала». Рядом было нарисовано мелкое небрежное сердечко. Нейт улыбнулся, дотронувшись до рамки – это был почерк его матери.

Детская комната в квартире Гринфайеров была очень умиротворенной, с множеством мягких покрытий, которые заставляли ее выглядеть несколько «плюшево». Все здесь было преимущественно окрашено в голубые и светло-бежевые тона. По сути, здесь тоже не было ничего будоражащего внимание Натаниэля – пеленальный столик, шкафчик, манеж и люлька. Он почему-то невольно усмехнулся, увидев в кроватке мягкую игрушку в виде жирафа. Все здесь выглядело, как выставочный образец – не возникало и мысли, что этим когда-то пользовались.

Доминик уже заканчивал готовить рыбу, когда к нему присоединился юноша:

– Ну, как ты? – любопытствовал мужчина, добавляя специи.

– Да-да, все отлично. Здесь очень уютно.

– Я рад, что тебе понравилось. Я постарался восстановить все до малейшей детали после пожара.