Спрятаться не поможет

– Что, за десять минут они успевают позавтракать? – изумилась я.

– Нет, конечно! – покачала головой девушка. – Думаю, они вернутся в мастерскую где-то в одиннадцать, а может, и позже.

– Но ваш преподаватель велел возвращаться через десять минут! – напомнила я. Кира пожала плечами.

– Он всегда так говорит. И всегда ругается, когда на вторую пару все опаздывают. А мне приходится слушать, что он говорит, – не слишком приятное занятие.

– А почему вы не идете с остальными? – поинтересовалась я.

– Потому что обеденный перерыв начинается в десять минут первого, – сообщила Кира. – Я обычно беру еду с собой, чтобы в столовой не ждать. Это очень удобно – в мастерской есть нельзя, поэтому я спускаюсь вниз, в столовую, там быстро ем и возвращаюсь в мастерскую. И гораздо дешевле получается, чем все время покупать еду.

– Весьма разумное решение, – заметила я. – То есть можно в столовой разогреть обед?

– В принципе, да, – кивнула головой девушка. – Там есть микроволновка. Но я беру с собой термос, чтобы ни от кого не зависеть.

– Ладно, я не буду вам мешать, – я взглянула на часы. – Никуда не выходите, через пять минут вернется ваш преподаватель. Я спущусь в столовую, посмотрю на вашу группу. Кстати, хотела спросить, девушка с кисточкой в прическе – она кто?

– Это и есть Катя Щеглова, – пояснила Кира. – Две девчонки, на которых Сергей Николаевич ругался, – Рита и Ева. Настя – наша староста – это полненькая девушка, которая говорила про практику. Рядом со мной сидела Оля, у которой дети, возле окна – Маша. Лена сидит дальше всех, понятия не имею, что она вообще умудряется увидеть… Ее, кстати, в столовой можете не искать – вполне возможно, она пошла домой. Лена всегда очень незаметно уходит, ни с кем не прощаясь, и так же тихо приходит.

– Прямо человек-невидимка, – хмыкнула я. Кира кивнула.

– Она вообще очень странная. По-моему, у нее какие-то психические проблемы, по крайней мере она постоянно ходит к нашему психологу, Елизавете Юрьевне. Вообще к ней все ходят, только я никак не соберусь. Хотя сейчас, учитывая эти жуткие письма, мне бы поход к Елизавете Юрьевне не повредил, жаль, что она все еще на больничном.

– А что с ней? – поинтересовалась я. Кира пожала плечами.

– Наверное, грипп или что-то подобное. Просто нам сказали, что она болеет, а чем именно – неизвестно.

– Понятно, – протянула я. – Ладно, попробую что-нибудь узнать о ваших одногруппниках. Двое у вас отсутствуют, верно?

– Да, нет Максима и Ксюши. Что с Максом – не знаю, а Ксюша написала в группу, что у нее болит живот и она сегодня не придет.

– Вот как, – сказала я. – Кира, еще раз повторяю, из мастерской никуда не выходите!

– Я поняла, – проговорила девушка. – Сергей Николаевич, наверное, сейчас вернется. Если не разговорится с другим преподавателем, с которым вместе курит на улице…

Мне не хотелось оставлять девушку без присмотра, но я надеялась, что за четыре минуты, оставшиеся до звонка, никто в мастерскую не войдет. Кроме Шаинского, но подозревать его пока мне было не в чем. Я полагалась на свою интуицию – Сергей Николаевич показался мне весьма добропорядочным гражданином, посвятившим свою жизнь искусству и преподаванию. Судя по тому, что я увидела в мастерской, Шаинский сильно переживал за своих студенток. Вряд ли он станет заниматься составлением писем-угроз, да и какой у него мог быть мотив? За что ему ненавидеть Киру? За то, что она хорошо учится и исправно выполняет все задания? Наоборот, я поняла, что Сергей Николаевич хвалит девушку. К тому же он уже говорил, что студенты для него – как дети, и ругается на них он только потому, что большинство учащихся бездельничают. Если бы кто-то из детей Шаинского учился в училище, преподаватель мог бы невзлюбить Киру за ее старание, ведь она запросто могла стать выдающейся художницей. Но дочери Сергея Николаевича выбрали для себя другой путь, стало быть, этот мотив сразу отпадает. Шаинского из списка подозреваемых я не исключила – пока я не найду злоумышленника, не стоит делать поспешных выводов. Но первым делом надо узнать одногруппниц Киры получше – возможно, преступник – это кто-то из них.

Я оставила девушку в мастерской, сама же спустилась на первый этаж и принялась разыскивать столовую. Думаю, любой журналист имеет право на посещение студенческого общепита, и мое появление в столовой не должно вызвать подозрений. Я быстро нашла нужное помещение и зашла в заведение.

Столовая представляла собой просторную комнату с белыми столиками и стульями. Слева от входной двери я увидела длинный прилавок с ассортиментом блюд и меню. Две женщины в белоснежных фартуках и колпачках стояли за прилавком на раздаче, а за двумя столиками возле разрисованной стены сидели одногруппницы Киры. Я быстро просмотрела меню и заказала себе салат оливье и черный растворимый кофе. Одна из продавщиц протянула мне контейнер с салатом и пакетик «Нескафе».