Спросите у берез...

У девочки двойное чувство: с одной стороны, она понимает, что не пробудившийся интерес к пасхе тянет прошковскую молодежь на находящуюся в восьми километрах горку. Влечет нечто иное, чего она не знает. С другой стороны, все-таки обидно, что молодые втянуты в то, чего они раньше сторонились, что уже отжило.

— Надо же когда-нибудь и погулять! — прищурив глаза, сказал Мишка, не то оправдываясь перед ней, не то желая что-то утаить.

Мишка поднялся очень рано, на рассвете. За ним зашли какие-то ребята. Аниська была еще в постели, поэтому не видела кто. Теперь же уже полдень. Гулянка скоро может кончиться. А Григорий и Василий только задумали ехать в Суколи.

— Смотрите, куличи прозеваете! — с подковыркой предупреждает Аниська.

— Обойдемся, — коротко бросает Григорий.

— Да мы просто так, посмотреть, — улыбается Василий, — если бы на гулянку, разве бы я поехал без тебя?

Они сели на велосипеды и, оставляя на дороге извилистый след, поехали к лесу. Едут не быстро, хотя и усиленно жмут на педали. Быстрей можно идти пешком. Но они не спешат. Потому что спешить, действительно, незачем. Сегодня они только наблюдатели.

Молодежь в Суколях соберется разная. Многие и не догадываются о целях встречи, думают — просто пасхальная гулянка. Не исключена возможность, что могут пробраться и осведомители немцев. Поэтому стоит ли им, руководителям подполья, так неосмотрительно выставлять себя?

Деревня Суколи для такой встречи выбрана не случайно. Затерялась она в глуши, на берегу Освейского озера. С востока и юга ее зажали озерные воды и топкие болота, с запада и севера — массивы густого леса. К деревне ведет единственная сухая дорога, по обе стороны которой тянутся небольшие поля. У околицы дорога идет мимо кладбища. Еще издали, метрах в ста от него, Григорий и Василий услышали звуки гармони. Подъехали ближе и увидели на полянке группу веселящейся молодежи.

Встретил велосипедистов невысокий коренастый парень. Суколевский комсомолец Виктор Шипило был одним из организаторов гулянки.

— Давайте, друзья, к лубку. Покажите свою сноровку, — предложил он.

— А мы крашеных яиц с собой не прихватили, — ответил Григорий.

— Тогда, может быть, запечатлеете себя с нами на память? — предложил кто-то рядом. Людвиг Геродник! Сумел-таки выбраться из Освеи. Даже фотоаппарат прихватил.

— Нет, у меня нефотогеничное лицо, — возразил Григорий.

— И меня фото уродует, — в тон ему сказал Василий. — Так что, пожалуйста, без нас.

То, что они уклонялись от фотографирования, некоторых насторожило. И в самом деле, зачем оставлять вещественное доказательство об этой встрече? Тут что-то Геродник недодумал.

Но когда кое-кто решил последовать примеру Григория и Василия, Людвиг сделал упреждающий жест. Он красноречиво говорил: фото из моих рук не уйдет никуда, не беспокойтесь.

Когда фотографирование окончилось, и молодежь снова затеяла танцы, Григорий незаметно отвел Людвига в сторону.

— В Освее не заметили твоего ухода?

— Еще как заметили! — улыбнулся Людвиг. — Я ведь пришел не один. Да и шли мы открыто, не таясь. А чего нам?..

— Сдурел, что ли? — рассердился Григорий.

— И, между прочим, впереди с белой повязкой шел полицейский. Кто станет задерживать компанию, с такой «охраной», да еще на пасхальную гулянку? Между прочим, полицейский у нас не опереточный, а настоящий — Антон Прошко. Смотри, вон он танцует с девушкой с косичками.

Григорий выглядел озадаченным. Осмысливая только что сказанное, он еще не решил, что делать — ругать или хвалить замысел Геродника. А тот, словно не замечая его раздумий, продолжал:

— У него есть сестра. Та — подружка одной нашей девушки. Антону она нравится. Вот и приманила его сюда, на гулянку.

Не успел Григорий ответить, как подошел Александр Гром. Лукаво посмеиваясь, тихо сказал:

— Сейчас будет цирк.

— Что, что? — не понял Григорий.

— А вот увидишь. Следи только внимательно за полицейской шкурой.

Гром вскочил на пень на краю поляны и, словно с трибуны, заговорил:

— Эй, гармонист, выключи на минутку свою шарманку.

Музыка оборвалась.

Танцующие застыли на месте, с любопытством смотрели на говорившего.

— У меня есть новость. Галка на хвосте принесла, — Александр говорит неторопливо и задорно, чуть повысив голос, — в местных лесах появились партизаны.

Он остановился, чтобы посмотреть, какую реакцию вызывает его сообщение. Увидел перед собой возбужденные лица, неподдельное любопытство в глазах.

Застыла улыбка и на лице Антона Прошко.

«Чему же улыбается этот полицейский?» — не без тревоги подумал Григорий. Но мысли его рассеял Сашин голос:

— Не на деревьях же они выросли, эти партизаны, как вы думаете?

Гром снова сделал паузу, обвел всех взглядом и продолжал:

— Кто на что горазд. У каждого свое понятие о жизни. Одни считают, что самое главное сегодня вот эти притопы, другие за оружие взялись…