Спрут

— Это ложь, как вы сами прекрасно знаете!

— Они же к нам все ближе и ближе подкрадываются, — сказал Энникстер стоявшему рядом Дэбни. — Смотрите, что делают! Окружают все тесней! Неужели Магнус этого не видит?

Полицейские, сперва державшиеся позади коляски, выехали вперед и заняли каждый свою позицию на дороге. Одни образовали полукруг позади Магнуса, Гарнетта и Геттингса, другие, сбившись в кучку, переговаривались между собой, бросая внимательные взгляды на канал. Действовали ли они по сигналу или нет, следившие за каждым их движением фермеры сказать не могли, но сомневаться не приходилось — двое из отряда выдвинулись далеко вперед. Кроме того, Дилани поставил свою лошадь так, что Магнус оказался отрезанным ото рва; его примеру последовали еще двое из тех, кто прежде ехал в хвосте. Три фермера были окружены. Насколько можно было понять, теперь уже говорили все разом, и никто никого не слушал.

— Послушай, — крикнул Хэррен Энникстеру. — Что же это такое? Дело принимает скверный оборот. Они подкрадываются со всех сторон. Не успеем мы опомниться, как отец и те двое окажутся в плену.

— Их нужно вернуть, — сказал Энникстер.

— Нужно как-то дать им знать, что их окружают.

Спор между Магнусом и Рагглсом все разгорался. Оба говорили в повышенном тоне и возбужденно жестикулировали.

— Их нужно вернуть! — крикнул Остерман. — В случае чего мы не сможем даже стрелять, чего доброго, в них угодим.

— Да, похоже, они собираются переходить к действиям.

Было слышно, как яростно спорят Геттингс и Дилани; в этот спор ввязался еще один из полицейских.

— Сейчас я окликну Губернатора, — сказал Энникстер, вылезая из рва.

— Не надо! — крикнул Остерман. — Не вылезай. Отсюда им нас так просто не выбить.

Хувен и Хэррен, которые, не раздумывая, последовали было за Энникстером, остановились при этих словах Остермана, и все трое в нерешительности застыли на краю рва, держа револьверы наготове.

— Отец! — крикнул Хэррен. — Возвращайся! Это бесполезно. Только зря время тратишь.

Но спор продолжался. Один из полицейских, выехав вперед, заорал:

— Назад! Ни шагу вперед, слышите!

— Вались ты к черту! — крикнул Хэррен. — Здесь моя земля.

— Брось, Хэррен, иди назад, — окликнул его Остерман. — Все равно ничего тебе это не даст.

— Слышали? — вдруг воскликнул Хэррен. — Отец нас зовет. Пошли! Я иду!

Остерман выскочил изо рва, подбежал к Хэррену, схватил его за руку и потянул назад.

— Никто нас не зовет. Не горячись. Иначе все погубишь. Прыгай в ров. Сейчас же.

Но Каттер, Фелпс и старик Дэбни, не понимая, в чем дело, и увидев, что Остерман выскочил из канала, полезли вслед за ним. Теперь во рву не оставалось никого: Хувен, Остерман, Энникстер и Хэррен успели уже сделать несколько шагов по направлению к дороге, Дэбни, Фелпс и Каттер следовали за ними по пятам.

— Назад! Стоять на месте! — еще раз крикнул полицейский.

Стоявший возле коляски Бермана Геттингс продолжал сердито препираться о чем-то с Дилани; не утихал и бурный спор между Магнусом и Гарнеттом, с одной стороны, и Рагглсом и шерифом, — с другой.

До этого момента маклер Кристиен, родственник Бермана, не принимал участия в споре и держался позади коляски. Теперь, однако, он тоже решил выдвинуться на передний план. Но при создавшейся тесноте сделать это было не так-то легко, и когда он пробирался мимо коляски, его лошадь ободрала себе бок о ступицу. Животное шарахнулось и, налетев на Гарнетта, сшибло его с ног. Дилани на своей лошади загораживал коляску от стоявших возле дороги фермеров, — происшествие они видели достаточно смутно и истолковали его превратно.

Гарнетт еще не успел подняться на ноги, а Хувен уже орал во все горло:

— Hoch der Kaiser! Hoch der Vaterland![17]

С этими словами он упал на одно колено и, тщательно прицелившись, выстрелил из винтовки в кого-то из людей, сгруппировавшихся у коляски.

И, словно по сигналу, началась ружейная и револьверная стрельба. Обе стороны — полицейские и фермеры — открыли огонь одновременно. Вначале это была просто беспорядочная пальба, затем последовало несколько торопливых, разрозненных выстрелов, на миг все смолкло, и, наконец, один за другим с равными промежутками прогремели последние три выстрела. И опять настала тишина.