Спуск

– А вы не задумывались, зачем нам тут отдел уголовного розыска, Иен?

Робертсон замотал головой.

– Я серьезно. В чем смысл? Только у нас какое дело – Морли и прочие из штаба тут же грозят его отобрать.

– Вы же знаете, Луиза, не все так просто.

– Возможно, но я не хочу каждый раз помимо работы еще и бороться с Портисхедом. Думаете, MIT вообще взялся бы за это дело? Так вот – никогда в жизни. По крайней мере до того, как погибла Салли. И даже потом – не уверена. Именно я нашла ноутбук Клэр Смедли. Я нашла связь между ней и Викторией Уоррингтон. Можете сказать это Морли.

Робертсон потер лоб, словно к нему что-то приклеилось.

– Этот свидетель, Джей Чеппел – с ним что-то прояснилось?

– Возможно.

Луиза вздохнула.

Робертсон посмотрел на нее и, похоже, решил, что проиграл спор. Он развел руками.

– Ладно, ступайте.

♦ ♦ ♦

Они с Томасом поехали в кемпинг Брин-Даун, где жила Меган Дэвис. Луиза покосилась на Томаса, когда он провел машину мимо места, где она останавливалась вчера, за углом от дома Джея Чеппела.

Сама не зная почему, она чувствовала себя виноватой. Она только не внесла данные об этом визите в отчет, вот и все. Возможно, дело в том, как она осматривала окрестности дома, как думала, не вломиться ли туда, чтобы посмотреть, что такого прячет Чеппел.

Книга, которую он дал, была у нее в сумке. Интересно, что бы об этом подумал Томас? Она обещала себе внести ее в отчет, как только они съездят к Меган домой, и попыталась прогнать ощущение, что взять книгу было очередной ошибкой. Она почти дочитала ее. По большей части полная чушь. Перевод и впрямь ужасный, да и текст – в основном абстрактные размышления на духовные темы. Луизу заинтриговало то, что шаман пересказал не только свои наркотические видения, но и видения своих учеников. Речь шла о так называемых стражах – иногда очень странно описанных, пугающих, и, если бы не тот разговор с Форрестом, она бы просто отбросила книжку. Но ее беспокоила реакция Чеппела. Он сказал ей, что книга изменила его жизнь – нужно понять, что именно это значит.

Солнце еще не пробилось сквозь плотные тучи. Под серым небом курорт и лавчонки на пляже казались печальными и неуместными. Она задумалась, зачем сюда вообще ездят – погода непредсказуемая, море бурое, а других мест так много.

Не то чтобы здесь совсем не было красиво. Когда Томас заезжал на парковку, Луиза окинула взглядом Брин-Даун. Сквозь дымку было видно, как выдается в море мыс. Группа людей в дождевиках совершала утреннюю прогулку, они поднимались по каменным ступеням, которые отсюда казались невозможно крутыми.

Томас припарковался. Луиза раньше была на этой парковке с Фарреллом. Это было зимой, но, выйдя из машины, она подумала, что здесь все так же мрачно. Одинаковые двери фургонов были закрыты, и казалось, что тут пусто, ни души.

Томас взял связку ключей у охранника, и Луиза подумала – интересно, сколько еще раз придется это делать, сколько жилищ умерших девушек ей придется осмотреть, прежде чем они поймут, что происходит.

– Арендуют у турбазы, – сказал охранник. – Иногда на пике сезона сюда селят сотрудников.

– Спасибо. Мы обратимся к вам, если еще что-нибудь понадобится, – сказала Луиза, дожидаясь, когда охранник, явно нехотя, уйдет и можно будет открыть фургон.

Внутри было намного приличнее, чем в жутком месте, где жила Салли. Мебель старая, но ухоженная, и, похоже, тут недавно прибирались, словно в ожидании новых жильцов. Лишь когда они добрались до маленькой спальни в глубине, нашлись хоть какие-то вещи Меган. Аккуратная стопка одежды лежала в ногах кровати, рядом – косметичка.

– Странно как-то, – сказал Томас, показывая на розовую наволочку и пододеяльник с диснеевской принцессой.

– Утешение в вещах из детства, – сказала Луиза. Она постаралась не дать Томасу заметить, что отвернулась – на пододеяльнике был любимый персонаж Эмили, у племянницы были три куклы диснеевских принцесс и еще платья для них. У Луизы на глазах выступили слезы, ей пришлось выйти. К счастью, Томас не пошел за ней.

Она прижалась спиной к холодной стенке фургона, ветерок холодил ей кожу.

Меган было двадцать восемь. Луиза представила ее в фургоне одну ночью, укутавшуюся в детское одеяло. Одиночество – боль, которую она вполне понимала. Иногда оно грозило поглотить ее, и, похоже, от того же страдали все те четыре девушки. Не это ли заставило Меган покончить с собой? Провести еще одну ночь в одиночестве на пустынной стоянке, когда вся жизнь проносится мимо, оказалось невыносимым испытанием?

Луиза старалась не думать о повзрослевшей Эмили, одинокой и укутанной в такое же одеяло. Ее пугало, как легко представить, что подобное может случиться с племянницей. Не то чтобы на то была нужна причина, но мысль еще сильнее побуждала ее выяснить, что же случилось с четверыми несчастными женщинами.