Спутник христианина

Пьянство представляется каким-то змием, выползающим из подвалов и смертельно угрызающим пьяниц, и притом змием многоглавым, у которого что ни глава, то новый яд. Впрочем, если кому неприятно смотреть на пьянство как на страшного змия, лишающего пьяниц вечной жизни, то пусть оно будет представлено будет в виде древа многоветвистого и злоплодовитого; его можно назвать даже древом познания добра и зла, по той причине, что плоды его дают неистовую радость, от которой происходят песни и пляски, и также вливают в сердца пьяниц злобу ехидны, от которой бывают у них ссоры и драки. Все плоды этого дерева, все подлые дела пьянства сосчитать нельзя; потому будем рассматривать только самые главные ветви, которых можно видеть также немало.

Первая из них высокая ветвь есть гордость, плоды коей дают пьяницам безумную радость, сопровождаемую песнями и плясками. Также от гордости бывают у пьяниц неистовое человеколюбие, обещание невозможного и смешное хвастовство.

Вторая отрасль пьянственного дерева, поднимающаяся с противоположной стороны, дает плоды совсем с другими свойствами, от коих пьяницы бывают унылы, беспокойны и слезливы. Оттого и случается, что иной пьяный ни с чего плачет, а другой — боязлив как заяц.

Плоды третьей ветви повреждают у пьяниц разум и отнимают память. Оттого пьяные и делаются как сумасшедшие, которые, многое что говоря безрассудно и делая непристойно, при всем том не считают себя глупыми.

Плоды с четвертой ветви приводят пьяницу в бесстыдство и бесстрашие. Оттого пьяный человек Бога не боится и людей не стыдится, говорит и делает все смело, охотно открывает все тайное, хотя и постыдное; язык у него, как лопата, которой выбрасывают всякую нечистоту. Потому-то и говорят: что у трезвого на уме, то у пьяного на языке.

Пятая змеиная голова, если смотреть на пьянство, как на змия многоглавого, — вливает в пьяницу свой яд, производящий нечистые желания и такие дела, о которых срамно есть, говорит апостол Павел, и глаголати (ЕФ. 5, 12). Потому и мы за лучшее почтем вовсе и не говорить об этих отвратительных пороках.

Шестая страшная голова змия пьянства уязвляет сердца пьяниц и отравляет ядом гнева-ярости, от коего у них и начинаются сквернословие, ругательство и драки. Потому-то и случается часто видеть в обществе пьяниц страшную вражду, брань, кровопролитие.

Седьмая голова пьянственного змия пускает свой яд, от которого бывает расстройство здоровья, изнеможение телесных сил. Как сильной бурей разбитый корабль лежит бледное тело пьяницы в крайнем расслаблении, и внутри него свирепствуют волны отчаяния, от коего пьяницы, нередко случается, сами себя лишают жизни. Восьмая голова, или отрасль пьянства, отнимает у пьяниц всякое на земле счастье, часто лишает их всего имения и из богатых делает хуже нищих.

О, сколь многие от пьянства лишились всего достояния, пришли в крайнюю бедность, так что нет на них порядочной одежонки, нечего им бывает и поесть! И не стыдятся эти горемычные пьяницы встать перед другим на колени, ради Христа прося милостыню, и поданную на хлеб копейку несут скорей в кабак («О пьянстве и других привычках», стр. 11).

Благодатное врачевство от пьянства

Был у меня один прихожанин, страдавший много лет от запоя, рассказывает один священник, сколько горя его семья терпела, сколько раз сам он с клятвой давал обещание не пить больше водки, но все было напрасно: он продолжал пить и буянить...

Раз жена купила где-то за одну копейку лист, в котором был напечатан рассказ о том, как один офицер избавился от запоя, читая по одной главе из Евангелия, как только начинала его томить жажда к водке, — купила и дала мужу прочитать.

Семя доброе запало в его сердце, бедняк стал поступать по примеру того офицера. И что же?

С каждым днем все реже и реже стало являться у него побуждение к вину, и он, читая благодатное слово Божие, совсем исцелился от запоя («Уроки и примеры» Дьяченко, ч. 3., ст. 176).

Излечение от запоя

В конце мая 1869 года зашел ко мне странник-старец, направлявший свой путь в Киев для поклонения почивающим там честным мощам святых угодников Божиих, и испросил позволения переночевать в моем доме. Из разговора с ним я узнал, что он крестьянин В-ской волости, Т-ской губернии, по ремеслу портной, каковым ремеслом он занимался несколько десятков лет в городе К. той же губернии. Так как у меня была работа, то он сам вызвался поработать у меня несколько дней.

Раз перед обедом я предложил страннику водки, но он, отказавшись от моего предложения, рассказал вслед за тем, по какому случаю он теперь не пьет водки.