Спутник

Бойко с тубусом зенитной ракеты, с надетыми защитными очками, вышел на небольшую поляну, с которой удобнее всего можно будет поразить вертолет. Остальные примерялись бить вертолет из личного оружия.

— Вовочка, ну что там у тебя? — по рации Дима вышел на Мамая.

— Это наш «Линкс», точно, полный народу, — доложил Мамай. — Пролетел почти над нами, ушел в вашу сторону. На нем вижу два блока НУРСов и пулемет.

— Понял тебя.

— Что нам делать?

— Пока будьте там. Если вертолет попытается подсесть на просеке, бейте его на поражение. Сами из леса на открытые места не выходите. Ясно?

— Так точно, — без особого энтузиазма и пылкой любви к Родине отозвался разведчик.

Дима посмотрел на то, как стропальщики крепили спутник, потом на Ваню Бойко, прилаживающего к тубусу ракеты пусковой блок, потом перевел взгляд на Шайбу, стоящего недалеко от него с пулеметом.

— Все, надо валить… — нервно выговорил контрразведчик.

— Не ссы, Гриша, — Лунин подмигнул ему. — Сейчас начнется…

— Готово! — крикнул Лёвин с грузовика, контролируя процесс швартовки спутника.

— Все, уходим! — Дима махнул рукой, подзывая всех разведчиков к себе. — Шайба, фашист и Степан со мной, остальные в КрАЗ и уезжайте! Живо! Ваня, ты, со своей ракетой, старший!

— Ты не едешь? — спросил Ломакин.

— Я жду своих бойцов и сразу догоняю! Главное вы увозите отсюда спутник! И не прощелкайте его по пути! Генерал нам этого не простит! Все, двигайте!

Люди разместились на грузовике вокруг спутника, один из авиамехаников сел за руль разбитого грузовика и машина, взревев двигателем, ломая кусты и мелкие деревья, начала спускаться вниз, к ручью.

— Мамай, бегом ко мне! — по рации приказал Дима.

Водитель автокрана заметно нервничал, то и дело, поглядывая на небо, и прислушиваясь к звукам летающего неподалеку вертолета.

— Ищет нас… — сказал Степан. — И, похоже, скоро найдет…

— Как найдет, так и потеряет, — безразличным голосом сказал Шайба.

Лунин усмехнулся: Андрей становился безразличным в периоды своего наивысшего психологического напряжения. В такие минуты он полностью утрачивал все человеческие добродетели — жалость, сострадание, великодушие… и становился идеальной машиной для убийства — собственно тем, кем он и должен был быть, служа в спецназе.

— Товарищ майор, — снова ожила рация. — Вертолет, похоже, заходит на просеку.

— Какое до него расстояние?

— Метров шестьсот.

— Все, бейте по полмагазина в темпе, и сразу сюда. Бегом.

— И-и-и-есть… — протяжно отозвалась рация.

На той стороне эфира обычные люди в одно мгновение превратились в безжалостных и хладнокровных убийц…

Практически тут же все услышали далекий треск частых одиночных выстрелов, а еще через несколько секунд — повышенный рев вертолетных двигателей — очевидно, американские вертолетчики, словив несколько пуль, приняли решение на максимальной тяге выйти из-под обстрела…

— Мамай, все, хорош его бить, беги сюда! — крикнул Лунин в рацию, зная, как легко можно увлечься своей безнаказанностью и невидимостью, стреляя по кому-то из засады…

— Да бегу уже… — ответил разведчик.

Бежать до места падения спутника им нужно было порядка двадцати минут, и все это время Лунину, с разведчиками, нужно было провести в полном бездействии…

* * * * *

Откуда велась стрельба, видно не было. Так как «Линкс» не имел никакого бронирования, пули прошивали его насквозь. Лобовое стекло покрылось несколькими пулевыми отверстиями, да несколько звонких ударов пришлось по обшивке. В салоне кто-то вскрикнул, и пока не было времени выяснять, кто ранен — нужно было срочно выводить машину из зоны обстрела, и искать стрелявших. Рик всматривался в пролетающий снизу лес, но определить, откуда по ним стреляли, он не мог. Заросли практически полностью закрывали землю, и можно было только предполагать примерное направление…

Бортстрелок уже выводил длинные очереди из «Минигана» по зарослям, но что толку от слепой стрельбы?

— У нас потери, — громко крикнул сержант Бёрнс, когда машина завершила боевой разворот.

Эдвард обернулся. В салоне, пристегнутый ремнями, сидел на лавке один из бойцов, низко склонив голову. На пол салона обильно лилась алая кровь. Такой поток крови говорил только об одном: солдат получил ранение, несовместимое с жизнью. Никто из группы даже не пытался ему помочь — слишком уж явно смерть показала свое лицо, и слишком уж много опыта было у находящихся здесь людей, чтобы понять бесперспективность каких-либо медицинских мероприятий…

— Нас обстреляли с земли, — Эдвард по рации связался с Удетом и начал докладывать обстановку. — У меня убит один и один ранен в руку. Принимаю решение высадиться, и под прикрытием вертолетов зачистить район.

— Какая интенсивность обстрела? — спросил полковник.

— Били не долго. Очевидно, два-три автомата… — быстро оценив результаты стрельбы, доложил Рик своему командиру.

— Высаживайтесь, но от площадки приземления далее километра не уходите. Сейчас я направлю к вам еще две группы.

— Есть, — Рик посмотрел на своих бойцов: — Высаживаемся.

Бёрнс уверенно кивнул. Он был полон решимости порвать тех, кто убил его солдата.