Читаем Средь других имен полностью

Жизнь моя была как на развилке:впереди — неведенье. И вот,я — в тюрьме, в свердловской пересылке.Шел январь, пятидесятый год…Наш этап готовился: в дорогу.Для отправки собирали насв камере огромной. И с порогаженщин я увидел в первый раз.Полтора десятка их там было,женщин-заключенных молодых…Сердце сразу горестно заныло,зрелище ударило под дых!Не были мы низкими самцами,просто поклонялись их красе,а когда не видишь месяцами —кажутся красавицами все!Сквозь решетку видим очень четко —ад бледнеет от подобных мук!Но хоть разделяла нас решетка —только не для глаз и не для рук.Подержали нас бы тут подольше!Глаз не оторвать — ну, хоть умри!Нас, мужчин, намного было больше,были вперемежку блатари.— Погляди-ка, шмары тут что надо!Ты! Мурёнок! Дай пощупать грудь!— Негодяи! Выродки вы! Гады!Чем бы вас по шее садануть!— Мы — в законе! Сука ты чумная!В лагере запляшешь на ноже! —Я увидел, как одна блатнаярасстегнула кофточку уже.Знаю я закон бандитской финки:если фраер, то живи, дрожа!Люди — две неравных половинки,жизнь для воровства и грабежа.— Ты! Мурёнок! Ни пера ни пуха!— К черту, уркаган мой дорогой! —А средь женщин — стройная старухабровь с презреньем выгнула дугой.Видно по всему — интеллигентка.Сколько ты в тюрьме перенеслаиздевательств разного оттенка,щедрой мерой вылитого зла!— Бабушка! Гражданка! Подойдите! —никну к разделяющим сетям. —Вы-то тут за что, за что сидите?Чем сумели насолить властям?Слышу: надзиратель там, за дверью,сбрасывает тяжкие крючки.У старухи вызвали доверье,вероятно, все ж мои очки.Подала мне сухонькую ручку:— Пестель я, — и взгляд ее лучист.— Это тот, который?..   — Да, я — внучка.— Это тот, который декабрист?!— Власть — насилье, как ее ни красьте.Я свой крест безропотно несу.Пестели сидят при всякой власти —зарубите это на носу!— Бабы! Выходите все с вещами!Кончился тюремный ваш привал! —Я склонился — быстро, на прощаньеруку Пестель я поцеловал.Так прошло чудесное мгновенье…У нее рука — теплей моей.И чуть легче от прикосновеньястало мне, а может быть, и ей.

Грядущее возвращение в Москву

Сердце мне сегодня предсказало:сбудется все так, как быть должно,славный шпиль Казанского вокзаламне еще увидеть суждено!Нет, любви сыновней не убили,хоть рубили ту любовь сплеча…Да промчится вихрь автомобилеймимо возвращенца-москвича!Я вернусь! И в том — закономерность.И увижу много новых вех.Город мой, тебе хранил я верность —не тому, кто вознесен наверх!С лагерным фанерным чемоданомя вернусь в знакомые места —это в жизни на этапе данномсамая заветная мечта!
Перейти на страницу:

Похожие книги

Сияние снегов
Сияние снегов

Борис Чичибабин – поэт сложной и богатой стиховой культуры, вобравшей лучшие традиции русской поэзии, в произведениях органично переплелись философская, гражданская, любовная и пейзажная лирика. Его творчество, отразившее трагический путь общества, несет отпечаток внутренней свободы и нравственного поиска. Современники называли его «поэтом оголенного нравственного чувства, неистового стихийного напора, бунтарем и печальником, правдоискателем и потрясателем основ» (М. Богославский), поэтом «оркестрового звучания» (М. Копелиович), «неистовым праведником-воином» (Евг. Евтушенко). В сборник «Сияние снегов» вошла книга «Колокол», за которую Б. Чичибабин был удостоен Государственной премии СССР (1990). Также представлены подборки стихотворений разных лет из других изданий, составленные вдовой поэта Л. С. Карась-Чичибабиной.

Борис Алексеевич Чичибабин

Поэзия
Уильям Шекспир — природа, как отражение чувств. Перевод и семантический анализ сонетов 71, 117, 12, 112, 33, 34, 35, 97, 73, 75 Уильяма Шекспира
Уильям Шекспир — природа, как отражение чувств. Перевод и семантический анализ сонетов 71, 117, 12, 112, 33, 34, 35, 97, 73, 75 Уильяма Шекспира

Несколько месяцев назад у меня возникла идея создания подборки сонетов и фрагментов пьес, где образная тематика могла бы затронуть тему природы во всех её проявлениях для отражения чувств и переживаний барда.  По мере перевода групп сонетов, а этот процесс  нелёгкий, требующий терпения мной была формирования подборка сонетов 71, 117, 12, 112, 33, 34, 35, 97, 73 и 75, которые подходили для намеченной тематики.  Когда в пьесе «Цимбелин король Британии» словами одного из главных героев Белариуса, автор в сердцах воскликнул: «How hard it is to hide the sparks of nature!», «Насколько тяжело скрывать искры природы!». Мы знаем, что пьеса «Цимбелин король Британии», была самой последней из написанных Шекспиром, когда известный драматург уже был на апогее признания литературным бомондом Лондона. Это было время, когда на театральных подмостках Лондона преобладали постановки пьес величайшего мастера драматургии, а величайшим искусством из всех существующих был театр.  Характерно, но в 2008 году Ламберто Тассинари опубликовал 378-ми страничную книгу «Шекспир? Это писательский псевдоним Джона Флорио» («Shakespeare? It is John Florio's pen name»), имеющей такое оригинальное название в титуле, — «Shakespeare? Е il nome d'arte di John Florio». В которой довольно-таки убедительно доказывал, что оба (сам Уильям Шекспир и Джон Флорио) могли тяготеть, согласно шекспировским симпатиям к итальянской обстановке (в пьесах), а также его хорошее знание Италии, которое превосходило то, что можно было сказать об исторически принятом сыне ремесленника-перчаточника Уильяме Шекспире из Стратфорда на Эйвоне. Впрочем, никто не упомянул об хорошем знании Италии Эдуардом де Вер, 17-м графом Оксфордом, когда он по поручению королевы отправился на 11-ть месяцев в Европу, большую часть времени путешествуя по Италии! Помимо этого, хорошо была известна многолетняя дружба связавшего Эдуарда де Вера с Джоном Флорио, котором оказывал ему посильную помощь в написании исторических пьес, как консультант.  

Автор Неизвестeн

Критика / Литературоведение / Поэзия / Зарубежная классика / Зарубежная поэзия