Читаем Средь других имен полностью

Средь других имен

Анна Александровна Баркова , Арсений Михайлович Стемпковский , Борис Натанович Лейтин , Лев Платонович Карсавин , Ольга Львовна Адамова-Слиозберг

Пропел клаксон автомобильныйВ ночной арбатской тишине.Нет, не бледней! — в тоске бессильной,В тоске предчувствий не бледней!Мгновенья давят… Разобьет лиЗвонок тревогу тишины?Сейчас ли, завтра, через год лиМы все равно обречены.Горят нам горькие созвездьяЛучами алыми, как кровь,Нам страшный мир несет возмездьеЗа небывалую любовь.Но верой страху неподвластной,Неоспоримо нам одним,Мы в тяжкий час улыбкой яснойПуть к новой встрече озарим.

Тюремное свидание

Твой профиль, нежный, гордый, четкий,Царить рожденный и блистать,В тюрьме за сдвоенной решеткойПередо мной возник опять.В Твоей улыбке боли тени,Как тени туч в лучах зари.Усильем воли дрожь коленейПочти бессилен я смирить.Так близко быть, — какая мука! —И не коснуться, не прильнуть,И не обнять в тоске друг друга,В угрюмый отрываясь путь!Так близко быть, — о самом нужномСказать успев едва-едва,За ливнем слов чужим и дружнымЕдва угадывать слова!Так близко быть, — вот-вот оставитьВ былом лучистый пламень глаз,И жгучей болью не расплавитьРешетки, делящие нас!Ты так горда! — ни слез, ни пеней,Ты вся любовь, любовь и свет,И только тайной боли тениКладут у глаз прощальный след!Ты так светла! — Двором тюремнымНесу с собой Твои черты,Как будто пьян огнем напевным:Ты — это я! Я — это Ты!Ты так близка! Ни даль, ни время,Ни смерти синие краяНас не расторгнут, не изменят,Я — это Ты! Ты — это я!

Царевна Несмеяна

В синий час из тусклого туманаЗа решеткой шаткого окнаМне в глаза взглянула Несмеяна,Севера царевна и весна.Ельник, мох, слезинки в светлом взоре,Цепкий дым, тревожный ритм колес…— «Проходи, не мешкай в коридоре!» —Конвоир угрюмо произнес.И опять мучительно и жуткоВ тесной клетке, где ни лечь, ни встать,Тянутся пути седьмые сутки,Тысяч верст какая-то верста.К полдню стал и глухо замер поезд.На часы пустая тишинаЗадавила слух, в квадрате кроясьГлазу недоступного окна.И когда усталость за плечамиРазморила дремой, кто-то вдругЗакричал: — А ну давай с вещами! —И назвал нам станцию Пинюг.Дрожь руки, ремни, узлы, рюкзаки,На песке у выхода конвой,Строгие конвойные собаки,Облачный простор над головой.Шелест, шорох капель неустанный,Терпкий хмель березок и хвои, —Да, бледны и грустны, Несмеяна,Царские владения твои!Но хватают легкие поспешноВоздух твой, как будто силясь смытьПропитавший вещи и одеждуЗапах унизительный тюрьмы.