Среди кочевников Северной Австралии

В мае 1934 г. мы с женой высадились в г. Дарвине. До залива Карпентария было еще пятьсот миль. Путь шел через непроходимые болота и Арафурское море, а к нашим услугам был только люгер «Марри». Да и слово «люгер» звучало слишком громко. Его готовили в очередной (раз в три месяца) рейс к миссионерским пунктам Арнхемленда, и сейчас люгер лежал на береговой отмели в Дарвине, ожидая ремонта.

Через неделю судно было готово, и рано утром, когда веселый капитан из Баду подгонял своих матросов-юленгоров, подвозивших на лодках с берега почту и продовольствие, мы поднялись на борт «Марри». Мука, рис, сахар и прочие бакалейные и промышленные товары, бензин, оцинкованное железо, цемент, сельскохозяйственный инвентарь, чугунная печь и множество всякой мелочи загромождали палубу. Здесь же были саженцы фруктовых деревьев, клетки с курами, утками и гусями, козел, баки с пресной водой и поленница дров.

Матросы подняли якорь, и мы тронулись в путь. К концу дня берег скрылся из виду: люгер плыл вдоль острова Мелвилл. Когда солнце село за остров, мы вскипятили на палубе чай в походном котелке и стали готовиться ко сну. В безоблачном небе сияли звезды, фосфоресцирующие волны веером разбегались за кормой люгера, скользящего по легкой зыби Ван-Дименского залива. Жизнь на люгере казалась превосходной, но скоро все изменилось. Об этом «позаботились» тараканы: они шурша бегали по каюте, уничтожали этикетки на консервных банках, проедали дырки в хлебе и даже обкусывали у нас ногти на ногах. Лишь позже мы узнали, что на люгерах опытные путешественники спят, не снимая ботинок. На рассвете нас разбудили крики матросов, увидевших огни Кейпдонского маяка, и с восходом солнца мы начали борьбу с каверзным течением у Кейп-Дона, нащупывая путь среди рифов к якорной стоянке у пристани.

Вокруг Кейпдонского маяка на многие мили простираются отмели и мангрововые заросли, где кишат крокодилы, летучие собаки, трепанги, крабы, прыгающие рыбы и москиты. Сюда приходят лишь немногие аборигены, которые ведут меновую торговлю черепаховыми панцирями и всякими диковинками, да раз в месяц судно доставляет в эти места провизию. Этот форпост цивилизации кажется заброшенным и оторванным от внешнего мира, но его обитатели находят себе интересные занятия. Один из них показал мне свою мастерскую, где он делал чучела из маленьких черепашек, полируя панцири наждаком и порошком до необычайного блеска.

Было уже далеко за полдень. Мы находились в сорока милях к востоку от Кейп-Дона. Ехавший с нами известный миссионер Арнхемленда достопочтенный Теодор Вебб из Милингимби заверил нас, что однообразие низменного побережья будет нарушено сегодня ночью у острова Сэнди (Песчаный). Этот остров действительно представляет собой песчаный холм, возвышающийся на несколько футов над уровнем моря. Команде не терпелось сойти на берег; матросы, не дожидаясь лодки, бросились в воду и поплыли к берегу. Вскоре мы поняли причину такой спешки: тысячи морских ласточек с криком поднялись с песка, по которому невозможно было пройти, не наступив на яйца птиц. Величиной с куриные, они были окрашены в голубой, зеленый или коричневый пастельные тона и усыпаны небольшими крапинками грязно-желтого, пурпурного, коричневого или серого цветов. Кое-где уже вылупились птенцы. Едва оперившиеся, неуклюжие, они прятались в траве. Матросы наполнили яйцами бензиновые жбаны, коробки, мешки и отнесли их в кубрик на баке. С точки зрения аборигена, в равной степени аппетитны как свежие, так и насиженные яйца морской ласточки, однако предпочтение оказывается яйцам, из которых вот-вот должны вылупиться птенцы.

Через три дня после отплытия из Дарвина мы бросили якорь у острова Гоулберн и высадились на небольшой песчаный пляж. Высокие, увешанные орехами кокосовые пальмы служили ему естественной оградой. Аллея раскидистых деревьев манго вела к старому дому миссионеров, который находился в небольшой роще цитрусов и красного жасмина. Бесхитростные постройки миссии с цементным полом были сооружены из рифленого железа и тростника. Первые миссионеры появились на острове в 1916 г. Они вырубали мангрововые заросли, кустарник и строили из коры сараи для хранения продуктов, хозяйственного инвентаря и медикаментов; один миссионер записал в своем дневнике, что однажды крысы испортили большую часть продовольственных запасов и поселенцам пришлось выменивать у аборигенов рыбу, мясо кенгуру и семена лилий.

Белые дома аборигенов, простоявшие уже лет двадцать, построены из обожженного здесь же известняка, камня и глины. В нескольких хижинах, сделанных из коры, мы заметили таинственные контуры рук. Нам объяснили, что, уходя в джунгли, юленгоры оставляют отпечаток своей руки на стене в доме друга. Делается это так: ладонь с растопыренными пальцами прикладывают к стене и брызгают на нее изо рта разжеванной белой глиной.