Средневековая андалусская проза

Хвала вчерашнему шатру сегодня поутру.

Или его же слова:

Мне виден из Азруата костер ее вдалеке,
Хотя горит он в Ясрибе[147]

, и сердце мое в тоске.

Если в этом блестящем двустишии ты будешь искать какой-нибудь необычный образ, то вряд ли найдешь его, так же, как и в словах Абу Нуваса:

Сказали вы, что в путь пора, что близится печальный час,
Но если разлучимся мы, одна лишь смерть утешит нас.

Или, к примеру, в его же словах:

Слезной жалобой докучаю Фадлю ибн Яхье ибн Халиду,
Но, далекая, ты приблизься, и тебе прощу я обиду.

Все это самые обычные слова и избитые выражения, которые понятны даже хромому ослу, но ты чувствуешь, как льнут они к сердцу, какое воздействие оказывают на душу!..»

А вот что сказал Абу Амир в другом послании:

«Аль Джахиз говорил: «Когда мы нанимаем наставника, чтобы он обучал наших детей грамматике и старинным словам, то платим ему не более двадцати дирхемов в месяц, но если мы станем нанимать учителя красноречия, он не удовлетворится и тысячью дирхемов!» Это Джахиз написал после того, как создал книгу «Об искусстве речи». И если бы в этом сочинении он намеревался раскрыть тайну того, как научиться красноречию, то подробно вписал бы, как постепенно овладевают этим искусством: нанизывают слова, красиво их располагая, а потом, искусно их излагая, умело начинают речь и доводят ее до конца, пишут введение и заключение — именно в этом источник красноречия и ключ к мастерству и совершенству.

Однако Джахиз лишь указал на пользу красноречия и поскупился на большее, ибо ревностно берег свои знания и не пожелал расточать плоды своего разума. Ведь он знал, что польза научившемуся искусству речи велика, а благодарность учителю — ничтожна. Поэтому-то он и открыл тайны дивной речи лишь тому, кто оказался достоин испить из чистого источника красноречия и омочить ладони в его росе. Что же касается того, чтобы вывести на путь истинный начинающего или наставить невежду, то он ничего не сделал для этого».

А вот еще отрывок из другого послания Абу Амира:

«Говорит Абу Амир: «Подобно тому, как каждому сословию подобают свои речи, так и каждому времени — свои вид красноречия, поэтому всякая эпоха имеет определенный стиль. Ораторское искусство разных народов различалось во все времена, и красноречие у них выражалось не в одинаковых словах.

Как чередуются в мире государства, наследуя одно другому, так же изменяется и искусство речи, передаваясь от поколения к поколению. Разве ты не видишь, как изменились с ходом времени древние законы арабского красноречия, пока не появились Абд аль-Хамид, Ибн аль-Мукаффа и Сахль ибн Харун, а также другие великие ораторы, катибы и поэты, прославившиеся даром речи, так что их мастерство засияло с удвоенной силой, ибо эти люди отличались светлым разумом, огромным талантом и образованностью.

Затем время совершило свой поворот, и их стиль сменился стилем Ибрахима ибн аль-Аббаса, Мухаммада ибн аз-Зайята и Ибн Вахба, когда нравы смягчились и соответственно этому понадобился более свободный стиль. И вновь свершило свой поворот время, и люди принялись кичиться друг перед другом знанием различных редкостных слов и выражений и состязаться в изяществе речей. Тогда наступил черед стиля Бади аз-Замана, Шамс аль-Маали и их последователей[148].

Поэты также изменили свой обычай с течением времени, так что в каждую эпоху стихотворец стремился достигнуть того, что было принято и дозволено в его ремесле, чтобы привлечь к себе сердца своих современников. Мы знаем, как красноречивы были Сари аль-Гавани, которого прозвали «Поверженный красавицами», Башшар[149], Абу Нувас и их подражатели, как искусно они использовали все виды красноречия и способствовали расцвету поэтических красот. Потом пришел Абу Таммам и стал без меры увлекаться звуковыми уподоблениями, выйдя за пределы принятого. Он преуспел в этом, и люди стали приводить его в пример и привыкли к его стилю, так что сейчас, если в стихах нет этого приема или чего-то похожего, нашему слуху это кажется непривычным. Но мне думается, что в этом деле лучше всего держаться золотой середины, поэтому басрийцы Абу Таммаму предпочитают Сари аль-Гавани, «Поверженного красавицами», ибо его стиль сохраняет чисто арабский Дух».

А вот отрывки из послания Абу Амира, которое он назвал «Книга духов». Это шуточное послание, содержащее множество красноречивых речений.