Средневековая андалусская проза

Когда слезы мне вытерло время злое
И застыло сердце в мнимом покое,

Мне сказали: «Тебя спасет лишь покорность,

Берегись врагов задеть за живое!»

Но для уст моих сладостнее отрава,

Чем в невзгодах уничиженье такое.

Пусть, навеки лишившись моих владений,

Испытал я бессилие роковое,

У меня в груди бьется прежнее сердце,

И в скорбях не сломлено ретиво́е;

Благородный останется благородным,

Не минует мое величье былое.

Пусть мне скажут, что в битве не помогало

Мне мое снаряжение боевое,

Но пришлось мне сражаться в одной рубахе,

Так что был мой противник сильнее вдвое.

Не жалел я души в сраженье последнем.

Где мое обиталище гробовое?

Медлит смерть моя, мне грозит униженье,

Задыхаюсь я в этом гиблом застое!

Я не мог торжества моего не слышать

В завыванье врагов и в зверином вое.

Унаследовал я от предков отвагу —

Вот мое достояние родовое!

Однажды Абу Бакр ад-Дани увидел внука аль-Мутамида, красивого юношу, который после изгнания эмира зарабатывал себе на жизнь, обучившись ювелирному деду. А когда род Аббада был у власти, этому юноше дали имя Фахр ад-Даула — «Слава державы», как было принято в знатных семьях. Увидев, как Фахр ад-Даула раздувает горн и умело действует щипчиками и другими инструментами, что применяют ювелиры в своем ремесле, Абу Бакр прослезился и сложил стихи, в которых оплакивал прошлую славу эмиров Севильи:

Заплакало сердце кровью при виде страшных свершений;
Судьба менять не привыкла жестоких своих решений.

Ты видишь, Слава Державы, как нам, сановникам прежним,

Теперь тоскливо и тяжко средь пагубных разрушений.

Обилье великолепий твоим ожерельем было;

Теперь твое ожерелье из тягостнейших лишений.

Дворец был твоим жилищем; теперь в мастерской ты бьешься,

Ремесленник злополучный, поникший от поношений.

Бывало, твоя десница лишь меч да перо держала;

За щипчики ты берешься, не слушая утешений.

Бывало, разве что звезды тебе целовали руку

В надежде на исполненье своих смиренных прошений.

А ныне, высокородный, увенчанный блеском в прошлом,

В убожестве безотрадном ты делатель украшений.

Узрю я с таким же страхом, как щеки раздует ангел,

Нас всех призвав трубным гласом на суд людских прегрешений.

Когда я видел сегодня, как ты мехи раздуваешь,

Ослепнуть бы и оглохнуть от этих злых сокрушений.

РАССКАЗ О КАТИБЕ АБУ-ЛЬ-ВАЛИДЕ ИСМАИЛЕ ИБН МУХАММАДЕ, ПО ПРОЗВИЩУ ХАБИБ — «ЛЮБИМЫЙ»

Стрелы красноречия Хабиба всегда попадали в цель, он был одинаково умел и сладостен и в переложении и в сочинении, а учителем его был сам Абу Джафар ибн аль-Аббар, который заострил его перо, так что не уступало оно в меткости острию копья, а блеском своим уподобилось зеркалу.

Короткой была жизнь Абу-ль-Валида — словно яркая звезда, прочертил он славный путь на небосклоне, и, если бы превратности времени пощадили его, даровав ему годы, затмил бы он восходящую зарю и преградил бы путь ветру, заставив его повернуть в другую сторону.