Читаем Средневековая философия и цивилизация полностью

Он представляет собой именно это, и ничто иное; слово universitas взято из римского права и означает корпорацию, или группу; и в период Средневековья этот термин употребляется для обозначения любой группировки, будь то большой город, паства, даже сама Церковь, в то время как документы именуют собственно университет всеобщим центром обучения, – studium generate. Корпоративная идея проявляется, следовательно, в организации факультетов и придает факультету искусств или философии особую значимость. Он объединяет в себе мастеров и подмастерьев. Действительно, студент в Париже является apprentice-professor, кандидатом на должность преподавателя. Его карьера обычно увенчивается не получением диплома, что просто является признанием знаний, а преподаванием в корпорации его же учителей. Учеба тоже представляла собой просто долгое ученичество ради должности преподавателя или профессорства. Студент становится профессором, выполняя работу профессора, как кузнец становится кузнецом, занимаясь ковкой. Действительно, вся ситуация имеет сильное сходство с организацией работников, резчиков по камню и каменотесов, которые приблизительно в это время занимались строительством и резьбой великих соборов Франции. Они тоже имели синдикаты трудящихся, и среди них организовывались профессиональные школы. Обучающийся работник подвергался суровому и длительному посвящению и работал под руководством мастера. Чтобы стать, в свою очередь, мастером, он должен создать работу, достойно оцененную и названную шедевром. Для будущих профессоров философии в Парижском университете этот процесс ничем от этого не отличался.

За шесть лет обучения молодой человек минует три ступени: бакалавриат (bacchalaureus), лиценциат (licentiatus) и магистратуру (magister). Но испытания на степень бакалавра уже включали попытку публичной лекции. После того как новый участник подвергался некой предварительной экзаменовке (responsiones et examen), от него требовалось взойти на трибуну и защищать методично подготовленную диссертацию – процедура, которая иногда длилась весь Великий пост, – и отвечать на возражения присутствующих. Такая публичная защита называлась determi – natio, и студент после защиты становится бакалавром – термин, который использовался корпорацией работников в особом смысле, бакалавры – это «те, кто выдержал экзамен на мастера искусств, но кто не был приведен к присяге при вступлении в должность». Экзаменовка на бакалавриат окружена корпоративным церемониалом, столь дорогим XIII веку. Студент носит специальную шапочку. Потом, когда seance (заседание) заканчивается, подают вино, и устраивается пирушка. Молодежь повсюду одинакова – славные дни университетской жизни должно весело отпраздновать. Между бакалавриатом и лиценциатом был период разной продолжительности, во время которого бакалавр был одновременно и студентом, и aprentice-professor (кандидатом на должность преподавателя). Как студент он слушает лекции своего преподавателя и продолжает приобретать знания; в качестве apprentice-professor он сам объясняет другим определенные книги Аристотелева Organon. Когда его шестилетний срок истекает и он достигает девятнадцатилетнего или двадцатилетнего возраста, бакалавр мог предстать перед канцлером[74] (президентом университета), чтобы быть допущенным к лиценциату. Формальности многочисленны: так, нужно пройти новую экзаменовку перед несколькими профессорами факультета (temptatores), а потом перед канцлером, которому помогают четыре экзаменатора, выбранные им и одобренные факультетом; затем следует публичная дискуссия в Сен-Жюльен-ле-Повр по предмету по выбору бакалавра и в конечном итоге с большой помпезностью присуждение столь давно желанного права преподавать и открыть собственную школу.

Остается третий шаг, который нужно сделать, – магистратура; и здесь мы возвращаемся к чистейшей концепции средневековой корпоративности. Магистратура – это возведение в должность недавно дипломированного члена перед факультетом или сообществом мастеров – этой закрытой организации, столь ревниво относящейся к своей монополии, в которую доступ разрешен только по согласию всех ее членов, и после принесения клятвы верности ректору и факультету, которая связывает мастера на всю жизнь.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адепт Бурдье на Кавказе: Эскизы к биографии в миросистемной перспективе
Адепт Бурдье на Кавказе: Эскизы к биографии в миросистемной перспективе

«Тысячелетие спустя после арабского географа X в. Аль-Масуци, обескураженно назвавшего Кавказ "Горой языков" эксперты самого различного профиля все еще пытаются сосчитать и понять экзотическое разнообразие региона. В отличие от них, Дерлугьян — сам уроженец региона, работающий ныне в Америке, — преодолевает экзотизацию и последовательно вписывает Кавказ в мировой контекст. Аналитически точно используя взятые у Бурдье довольно широкие категории социального капитала и субпролетариата, он показывает, как именно взрывался демографический коктейль местной оппозиционной интеллигенции и необразованной активной молодежи, оставшейся вне системы, как рушилась власть советского Левиафана».

Георгий Дерлугьян

Культурология / История / Политика / Философия / Образование и наука
Очерки античного символизма и мифологии
Очерки античного символизма и мифологии

Вышедшие в 1930 году «Очерки античного символизма и мифологии» — предпоследняя книга знаменитого лосевского восьмикнижия 20–х годов — переиздаются впервые. Мизерный тираж первого издания и, конечно, последовавшие после ареста А. Ф. Лосева в том же, 30–м, году резкие изменения в его жизненной и научной судьбе сделали эту книгу практически недоступной читателю. А между тем эта книга во многом ключевая: после «Очерков…» поздний Лосев, несомненно, будет читаться иначе. Хорошо знакомые по поздним лосевским работам темы предстают здесь в новой для читателя тональности и в новом смысловом контексте. Нисколько не отступая от свойственного другим работам восьмикнижия строгого логически–дискурсивного метода, в «Очерках…» Лосев не просто акснологически более откровенен, он здесь страстен и пристрастен. Проникающая сила этой страстности такова, что благодаря ей вырисовывается неизменная в течение всей жизни лосевская позиция. Позиция эта, в чем, быть может, сомневался читатель поздних работ, но в чем не может не убедиться всякий читатель «Очерков…», основана прежде всего на религиозных взглядах Лосева. Богословие и есть тот новый смысловой контекст, в который обрамлены здесь все привычные лосевские темы. И здесь же, как контраст — и тоже впервые, если не считать «Диалектику мифа» — читатель услышит голос Лосева — «политолога» (если пользоваться современной терминологией). Конечно, богословие и социология далеко не исчерпывают содержание «Очерков…», и не во всех входящих в книгу разделах они являются предметом исследования, но, так как ни одна другая лосевская книга не дает столь прямого повода для обсуждения этих двух аспектов [...]Что касается центральной темы «Очерков…» — платонизма, то он, во–первых, имманентно присутствует в самой теологической позиции Лосева, во многом формируя ее."Платонизм в Зазеркалье XX века, или вниз по лестнице, ведущей вверх" Л. А. ГоготишвилиИсходник электронной версии: А.Ф.Лосев - [Соч. в 9-и томах, т.2] Очерки античного символизма и мифологииИздательство «Мысль»Москва 1993

Алексей Федорович Лосев

Философия / Образование и наука