Средневековые латинские новеллы XIII в.

Чтобы облегчить постижение этого небуквального смысла, в иных случаях средневековые авторы и художники снабжали свои произведения толкованиями. То могла быть краткая пояснительная надпись, расшифровывающая заглавие, или сравнительно подробное толкование. «Римские деяния» пользуются как надписью-заглавием, так и морализациями, т. е. толкованиями. Наличие во многих рукописях «Римских деяний» заголовков и заключительных пояснений свидетельствует О том, что средневековые читатели понимали истории «Римских деяний» не так, как мы сейчас. Очень важен ДЛЯ них был помимо первого смысла таящийся за ним моральный вывод или религиозная аллегория.

Ум средневекового человека делает из рассказов абстрактные выводы, которые никогда бы не пришло в голову сделать читателю, принадлежащему к другой, более поздней или более ранней культурной эпохе. Так, история о женщине, изменявшей мужу и приказавшей убить петухов за то, что они осуждают ее за неверность, получает заглавие «О правде, которая не страшится даже смерти», хотя петухи, говоря между собой по-птичьи, никак не могли подозревать, что служанка понимает их язык, и, следовательно, в своем правдолюбии не были героичны (новеллы 28).

Новелла о воре, остроумно обманутом хозяином дома, в который он залез (новелла 66), надписывается «О том, что пастырю душ надлежит быть бдительным».

Подчас даже бывает трудно уловить, что послужило поводом к тому или иному толкованию. Например, повествование о том, как молодой рыцарь, влюбленный в жену старого рыцаря, убивает его за то, что тот застрелил соловья, пением которого наслаждалась его жена (новелла 60), рассматривается, согласно надписанию, как иллюстрация мысли «слава мира сего и роскошь многих прельщает и приводит к гибели». Встречаются и религиозно-аллегорические надписания. По-средневековому мрачно-скуррильная история горбуна, отказавшегося уплатить денарий за вход в город (так в этом городе облагались люди с каким-нибудь телесным недостатком) и затем принужденного уплатить целых пять, так как в пылу препирательства его со стражником обнаружилось, что вдобавок он наделен еще другими физическими пороками (новелла 72), озаглавлена «О наказании грешников, вовремя не понесших кару за содеянное».

Рассказ о двух братьях, возвратившихся с чужбины по велению отца, из которых одного (он охотно вернулся) встречают в родном доме очень приветливо и делают наследником, а у другого (ему не хотелось возвращаться) мать при встрече откусывает губы, сестра – нос, брат вырывает глаза, а отец снимает скальп (новелла 40), понимается как повествование «о наследстве и ликовании верной души», история же о рыцаре, который, увидев бой змеи и жабы, помог змее, за что она исцелила его от смертельной болезни (новелла 42), как «доблестная битва Христа и его победа»; рассказ о слепом, несущем хромого на богатый царский пир (новелла 30), трактуется как повествование об обретении вечной жизни. Под шапкой «Христос не сразу требует грешника к ответу, а по милосердию своему ждет его раскаяния» помещена 43-я история: рыцарь вернулся домой и узнал о неверности своей жены. По существующему закону это каралось смертью. Так как рыцарь потерял в сражении правую руку, он решает поручить осуществление возмездия сыну; тот же, ссылаясь на закон о необходимости почитать родителей, отказывается исполнить волю отца.

Помимо символико-аллегорического понимания сюжета, приведенное надписание отражает и хорошо уже нам знакомую леность мысли. Автор не замечает, что, ссылаясь на необходимость почитать родителей, юноша выказывает сыновнее непочтение; отец же мог бы обойтись без помощи сына и убить свою неверную жену каким-нибудь способом, при котором отсутствие правой руки не служило помехой, или поручить возмездие стороннему лицу.