Средняя школа. Худшие годы в моей жизни

Глава 34 Становлюсь нормальным

Следующий день в школе прошел нормально. Я думал, будет труднее. Я специально посмотрел, как ведут себя хорошие ученики, и постарался все делать так же, как они. (Ну, почти все.) Я вовремя явился на урок; я поднимал руку, если знал ответ; я сказал покупателям «Зума», что временно прикрываю лавочку и предупрежу, когда снова откроюсь.

На уроке английского, который вела Донателло, я вызвался раздавать листочки с заданиями. Дракониха посмотрела на меня так, словно в жизни не видала ничего невероятнее.

– Ты что, хочешь подольститься в преддверии следующей отсидки? – спросила она. – А у тебя получается. Спасибо, Рейф.

Я просто ответил: «Пожалуйста». Подмазываться я не собирался, и ее слова стали приятной неожиданностью.

Кстати, о приятных неожиданностях: когда я давал листок Джеанне Галлатте, она мне улыбнулась. Я старательно избегал встречи с ней с самого того случая на Хеллоуин и поэтому очень удивился, увидев ее улыбку. Может, все дело было в моей попытке побыть для разнообразия нормальным.

Собственно говоря, мое нормальное поведение не одобряли только двое: Лео (что неудивительно) и Элисон Праути, которая сверлила меня таким взглядом, будто я вознамерился оттяпать у нее звание главной подлизы всей школы.

На уроке английского мы работали со словарем. Тема была про абстрактные понятия, или, как выражается Донателло, «нематериальные материи». В списке были слова вроде «довольство», «процветание», «стойкость», «простор» и все такое прочее. Нас разбили на группы, и каждая группа должна была подобрать картинки, которые передавали наше понимание этих слов. Я поневоле подумал, что Донателло запросто нашла бы общий язык с моей мамой. Обе обожают искусство.

К сожалению, мы с Джеанной оказались в разных группах, но я все равно старался быть собой-нормальным, поэтому вызвался записывать все, что мы придумали. Мэтт Баумгартен и Мелинда Труитт распечатывали картинки, а Чэнс Фримен листала журналы из толстой стопки, которую принесла Донателло. Я вырезал все, что они находили, и выкладывал из картинок большой такой коллаж. Я перекладывал картинки, пока они не сошлись, как кусочки пазла, и под каждой наклеил подходящее слово из вырезанных букв.

Когда Донателло стала обходить класс и смотреть работы, возле нашей она остановилась и долго на нее смотрела.

– Какое творческое решение, – сказала она. – Очень органично выглядит.

Лично я из органичного знаю только противный органический йогурт, который мама держит в холодильнике, но, по-моему, это была похвала. Никто из группы, правда, не сказал, что это я все составил, но мне было все равно. Я и так знал, что эти слова предназначались мне.

Так вот каково это – быть нормальным. Конечно, играть в «операцию ДВП» гораздо веселее, но если маме так нравится, когда я веду себя нормально, и если она перестанет за меня волноваться – дело того стоит.

Жаль только, что длилось это всего один день.

Глава 35 Миллер наносит повторный удар

Если ты читал внимательно, то, наверное, уже заметил, что моя жизнь всегда устроена одинаково. Только покажется, что все пришло в норму, и тут… ну, дальше понятно.

Стоял я это у своего шкафчика, с удовольствием вспоминал прошедший день и собирал вещи перед уходом домой. Половину добра я затолкал в рюкзак, половину держал в руках, а потом повернулся – и уткнулся носом прямо в нависшего надо мной Миллера. (Когда ученые придумают, как вживить человеку еще одну пару глаз – на затылке, – чур, я первый на операцию.)

Он выставил вперед ногу, положил руку мне на спину и толкнул. И я полетел на пол, вместе со всем своим барахлом.

– Осторожно, – сказал Миллер. – А то споткнешься и упадешь.

– Ага, – согласился я. – Ты такой умный, прямо Эйнштейн.

– Точно, – согласился он, словно бы и не заметив издевки. – Ну чё, пошли?

– Куда?

– Познакомить мой кулак с твоей рожей, – сказал он и указал на выход. – Ну, пошли. Разберемся раз и навсегда, хиляк.

Это начинало надоедать. До смерти.

И еще неизвестно чьей.

– Слушай, Миллер, – сказал я, – я тебе уже говорил. Я никому ничего не пытаюсь доказать, а если раньше и пытался, то теперь – все, больше никогда. Понял? Ну и отвали.

Но он меня уже не слушал.

– А это у тебя что?

Он нагнулся и поднял что-то с пола. Моя тетрадь с «операцией ДВП»! А я и не заметил, как она выпала из рюкзака!

– Ничего, – ответил я. – Отдай.

Но Миллер уже открыл тетрадь на первой странице.

– Операция Дэ-Вэ-Пэ, – прочел он. – Тебе сколько годиков, мальчик? Шесть?

– Говорю тебе – ерунда всякая, – сказал я и потянулся за тетрадью, но он отодвинулся.

– Да ну? Ерунда? А чего тогда у тебя такой вид, будто ты вот-вот штаны намочишь? – спросил Миллер.

Мне казалось, что это сон. Первый день нормальной жизни вдруг превратился в самый худший кошмар номер тринадцать.

Миллер листал страницы, проглядывал написанное и ухмылялся так, словно нашел сундук с золотом.