Средство от Алкивиада

Мы же забаррикадировались в Коптильне.

Некоторое время Шекспир колотил в двери и окна, а потом наступила тишина. Мы полагали, что ему надоело нас караулить, но, выглянув в щель ставни, увидели, что он сидит рядом на пеньке.

- Слушай, старик, ты это брось, - заискивающим тоном сказал Засемпа, - давай заключим договор. Мы предлагаем выкуп.

- Не выйдет, - сказал Шекспир, - не выйдет, любители средства. На этот раз у меня есть время, и я могу подождать.

- А что ты хочешь с нами сделать? - осведомился Засемпа.

- Я хочу полюбоваться, как вас Дир со Жвачеком будут отсюда вытаскивать.

Мы задрожали.

- Дай нам смыться, - сказал Засемпа. - Если ты уж так пылаешь местью и иначе не можешь, стегани крапивой каждого по разочку, ну по два раза, но не больше.

- Я презираю такой щенячий способ сведения счетов, - издевался Шекспир, - сразу видно, что вы еще сущие младенцы. А меня может удовлетворить только месть интеллектуального порядка.

- Не трепись. Зачем же тогда ты гнался за нами с веревкой?

- Это была непосредственная, еще бессознательная реакция. Но теперь я уже справился с этим стихийным порывом и продумываю другие возможности…

Серьезно обеспокоенные, мы некоторое время молчали.

- А что это за возможности? - наконец осторожно спросил Засемпа.

- Боюсь, что сейчас не время для объяснений, - сказал Шекспир, - похоже, что за вами уже идут…

И действительно, от школы к нам направлялась Венцковская, за нею - Дир и Жвачек, а еще дальше - колдун и остальные актеры из десятого.

- Вот здесь пробегали, пан директор, - с волнением твердила сторожиха.

Дир недоверчиво огляделся.

- Не вижу никаких негров. Вам, Венцковская, видимо, все это только почудилось. Вам следовало бы обратиться к врачу.

- Господом богом клянусь, пан директор, - ударила себя в грудь Венцковская, - пусть дьявол учит меня латыни, если вру. Да чтобы я в муках тут же перед вами скончалась! Бежали негры, пан директор, провалиться мне на этом месте! Голенькие и черненькие!

Директор недовольно поморщился. Клятвы и заклинания Венцковской всегда вызывали у него недовольство.

- Не говорите глупостей, Венцковская, - засопел он. - И не воображайте, пожалуйста, что я пришел сюда потому, что уверовал в ваших негров. Голые негры в Варшаве, да притом еще в октябре! Я пришел сюда только за тем, чтобы убедить вас, Венцковская, в том, что вы заблуждаетесь, и тем самым раз и навсегда покончить с вашим увлечением метафизикой.

Теперь вы собственными глазами убедились, что здесь никого нет?

- Они, наверное, спрятались в Коптильне. Могу поспорить с паном директором, что они сидят в Коптильне. Пан учитель, загляните в Коптильню, - обратилась она к Жвачеку.

- Сейчас проверим, - услышали мы голос Жвачека, и ручка двери задергалась. - Заперто, - сказал он.

- Ну вот, а ведь было открыто, я только что брала там крупу для птицы. Это они там заперлись! Кто же, кроме них! - волновалась Венцковская.

- Сейчас погляжу, - сказал пан Жвачек.

В дверную щель мы увидели его глаз, а потом кусок уха.

- Действительно, там кто-то есть, - сказал он с удивлением. - Я слышу сопение и какой-то шорох.

- А что я вам говорила?! - с триумфом выкрикнула Венцковская. - Вот, видите, пан директор, мне ничего не чудилось и не с чем вам кончать.

Директор смущенно откашлялся;

- Выходите! - крикнул он.

Жвачек опять принялся дергать за ручку.

- Открывайте и выходите! Мы не шелохнулись.

- Нельзя же так, - сказала Венцковская. - Они вас боятся. Маленькие, испуганные, дрожащие от страха негритята, а вы на них сразу, будто полиция какая-то… Нужно с ними ласково.

- Господи, пани Венцковская! Но ведь здесь же не может быть никаких негров! - взмолился директор.

- А вот вы сейчас увидите, пан директор, - сказала Венцковская и обратилась к нам ласковым просительным тоном: - Миленькие, хорошенькие, скажите, кто вы.

Мы молчали.

- Высуньте хотя бы ручку или пальчик, - просила сторожиха.

Мы не могли остаться равнодушными к мольбам почтенной женщины.

Засемпа выставил в щель свой черный палец.

- Черный! - воскликнула обрадованная Венцковская. - Посмотрите! Ну, кто был прав?

Педагоги с недоверием уставились на палец. А пан Жвачек даже чуть было не поймал за палец Засемпу, но, к счастью, тот успел отдернуть руку.

- Действительно, черный, - сказал Жвачек. - Ничего не понимаю!

- И я ничего не понимаю! - откликнулся окончательно сбитый с толку Дир. - Что вы, коллега, об этом думаете?

- У меня есть кое-какие подозрения, - сказал Жвачек. - Скажите-ка, дорогая пани Венцковская, а какого примерно возраста были эти негры?

- Какого возраста? Школьного, пан учитель. Такие крохотные негритята, десяти с чем-то лет.

Жвачек откашлялся:

- А если они такие маленькие, то почему же вы, Венцковская, подняли такой крик и удирали от них?

- Это все нервы, пан учитель. С этими нервами - человек еще не успеет подумать, как уже кричит.

- Понятно. А сколько их было? - продолжал допрос Жвачек.

- Четверо.

- Как будто сходится, - процедил полонист. - На последнем уроке не хватало как раз четырех учеников. На моем уроке в восьмом «А»! - произнес он многозначительно.