Срез. Рассказы

…уволили из школы и я, сказав директрисе всё, что долго о ней думал… (ну, «всё» – это громко, даже трети не сказал. Во-первых, цензурных слов не хватило, а обложить её матом я не решился – договор же был уйти по-тихому. Во-вторых, мучительно хотелось поскорей – и навсегда! – избавить свои глаза от её физиономии. Директриса, бывший партработник, сосланная в школу за какие-то грехи, лицом, фигурой и характером напоминала бультерьера. Через год на психфаке мне объяснили её диагноз. А до того я по-простому думал, что она – инвалид на всю голову. И что сослать её надо бы в другое место, с крепкими замками и мягкими стенами. И трёхразовым седативным уколом.

В школе её ненавидели и боялись все: от сопливых первоклассников до военрука. Боялись даже её шестёрки и стукачи. Хотя почему «даже»? Когда на перемене директриса проходила по коридорам, вокруг метров на тридцать возникала зона тишины и страха. Не боялись её только два человека: Витя Масьянов, о котором речь впереди, и учитель физкультуры Николай Иванович, работающий пенсионер. Я иногда перекуривал у него в бытовке, где уютно пахло спортивным инвентарём. Раз директриса застукала нас и прикрикнула на Иваныча. На что физрук спокойно заметил:

– Ты, Наталья Николаевна, дома на мужа ори. А здесь – не надо. Или будешь учителя искать в середине года.

Директриса больно кусанула взглядом – не физрука, меня. И вынеслась, аж лыжи зазвенели. А муж у неё, как ни странно, был. Она взяла его на самую левую в школе должность: учителем труда. Неприметный мужик с озадаченным лицом зайца, которого фокусник вынул из шляпы. Будто он вечно недоумевал: как его угораздило жениться на этой стерве. Про директрису можно рассказывать долго. Например, о том, как дважды в неделю, заглянув на кухню, она уточняла, что поднести к её авто и сколько. А если повара спрашивали «где ж им взять», шипела: «А то вы не знаете, где взять!» Или о том, как повара и завхоз, собрав доказательства, накатали на неё «телегу». И было возбуждено, а затем развалено уголовное дело… Нет, хватит о ней. Там ведь ещё Масьянов ждёт на крыльце, будь он неладен. Итак, я…)

…вышел на крыльцо, где стоял мой враг – малолетний бандит Масьянов. (Человек, за полгода сделавший из меня неврастеника и мизантропа. Человек весьма хлипкой конституции, но сумасшедшей, космической наглости. Этим Масьянов выделялся из неслабой когорты школьных отморозков. Когда приходилось махаться, его не волновало, кто перед ним и сколько. А также есть ли поблизости учителя. Учителя для Масьянова не существовали. Вернее, сушествовали исключительно как объект издевательств. После уроков в седьмом «Б» молодые учительницы старели. Ветеранши, думая о пенсии, глотали корвалол. Однажды с группой коллег я побывал у Масьянова дома. Застали мы только его маму. Отец и брат Масьянова сидели в тюрьме. Мама предложила нам бражки. А когда мы отказались (я – с тоской), выпила сама и говорит:

– Зря вы всё ходите, ходите… Упекли бы лучше паршивца в колонию, я бы хоть отдохнула маленько.

Утром, войдя в класс, я обнаружил, что Масьянов кривляется за моим столом, a на доске написана какая-то похабщина. Тут я сделал то, что при тридцати свидетелях делать было категорически нельзя. Выдернул его из-за стола и впечатал в доску, размазав написанное его спиной. А потом отшвырнул к дверям. Я думал, Масьянов полезет драться, но он улыбнулся и сказал:

– Надо бы встретить тебя как-нибудь. Вечером. С пацанами.

– Встречай, – ответил я.

– Или директрисе заложить? – спросил он. – Может, это не я написал… А ты меня ударил, все подтвердят. Заложить?..

Маленький подонок явно хотел увидеть страх на моём лице. И, кажется, ему это удалось.

Несколько дней я ждал неприятностей и думал, как быть с Масьяновым. Наконец придумал. Учителем немецкого языка в нашей школе работал Веня Токмаков, мой сокурсник и собутыльник. Ещё осенью он сошёлся с колхозным бухгалтером Татьяной и переехал к ней жить. А у Татьяны имелся сын от первого брака, Никита, ученик десятого класса всё той же школы. Многие звали его Никиша, видимо в шутку, потому что это был здоровый лоб под метр восемьдесят, похожий на актёра Кевина Сорби. Девушки заметили это сходство гораздо раньше самого Никиши. Но вскоре и он разобрался, что к чему, и зажил интенсивной личной жизнью. Дома застать его было непросто. В один из таких редких случаев я спросил:

– Никиш, ты знаешь Масьянова из седьмого «Б»?

– Кто ж его не знает? Придурок отмороженный, как и брат его. А что?

– Надо бы припугнуть его в укромном месте… чтобы не борзел у меня на уроках. Сделаешь?

– Ну… – Никиша пожал широкими плечами. – Такого легче убить, чем напугать. Может, вмазать ему пару раз?

– Вмажь. Только без крови. И не болтай об этом.

– Нет проблем, – кивнул он, – с вас бутылка.