Срок годности

Анатолий родился в северной губернии России, деревне Лахома. В тех краях принято охотиться без ружья. Ставить на дичь петли из собственных, искусно сплетенных волос.

– Охота всем хороша – искренностью намерений, азартом, хитростью, ненаказуемым убийством.

Я надену кольцо из железа,
Подтяну поясок и пойду на восток.
Бей, таежник, меня из обреза,
Жахни в сердце, браток, положи под кусток.

Схорони меня, друг, под осиной

И лицо мне прикрой придорожной парчой.
Чтобы пахло мне душной овчиной,
Восковою свечой и медвежьей мочой.[26]

Русские стихи подходят охоте. В каждой строке стоящего русского поэта квартирует выстрел. Его приготовляют из свинцовой дроби с добавлением мышьяка и сурьмы. Оружейной картечи, латунной пули. Мастерство автора – подобрать нужный заряд. Замечание поэта: «Гладкая, белая, превосходно сатинированная бумага, на которой напечатаны «Слобожане» г-на Данилевского, как нельзя лучше соответствует той претензии, которою исполнены все его рассказы, взятые вместе и порознь»,[27] – пример использования экспансивной пули. При попадании в цель, ее диаметр существенно увеличивается, тем самым повышая поражающую способность.

Вопрос вопросов: великие поэты бьют наповал или, напротив, посылают свистящие снаряды поверх головы жертв? Как быть с ранеными – добивать, миловать? Что здесь означает осечка?

Нет, нет, увольте меня выслушивать оправдание промаха. Его в талантливой поэзии не бывает. Гнездовье заблуждения в самоуверенности мишени. Убийственная сила поэтического слова – половина, да нет, же – половина половины от его самоубийственной силищи. Подозревать в себе поэта смертельно опасно.

Да, да, да! Не ослышались: все титаны от поэзии самоубийцы. Все, без исключения. Воздержитесь бряцать дуэльными пистолетами. Травля черни, яд нищеты, слепые окна издательств – шрапнель, с ней на большого поэта не ходят. И что она может против строчек:

Как в прошедшем грядущее зреет,
Так в грядущем прошлое тлеет —
Страшный праздник мертвой листвы

.[28]