Срок истекает на рассвете. Черные цветы Френсиса. Цивилизованные джунгли. Актеры-любители. Утром, в день святого Патрика. Десять нитей. «Шутка»

Сидя за огромным письменным столом, Букер выглядел — по мнению Хэрлена — киногероем, изображающим преуспевающего адвоката средних лет. Адвоката, чьи темные махинации никогда не выходят за рамки законности и единственное стремление которого — накопление богатства. По его лицу трудно было предположить, что он может интересоваться такой женщиной, как Хэйзел Прайс. Сейчас казалось просто невероятным, что он мог обвинить Тэйлора в убийстве доктора. Было ли это обвинение подсказано чувством ревности или его надо рассматривать как обычный судебный трюк, проделанный с какой-то определенной целью?

— Итак, вы считаете, что в тот вечер, когда его убили, Казаньец собирался сообщить Клэр кое-что о ее здоровье? Что-то очень важное? И вы полагаете, что в этом кроется причина его убийства? — спросил адвокат.

— Я этого не сказал. Мне это неизвестно. Но Клэр нездорова. И если какой-нибудь другой врач получил бы доступ к истории болезни, которую вел доктор, это могло бы, возможно, помочь ей, — ответил Хэрлен.

— Да, но… — Букер сделал паузу. — А не приходило ли вам в голову, мистер Миллер, что доктор Чарли хотел рассказать Клэр не о ней, а о ком-то другом?

— Что вы имеете в виду?

— Он мог предполагать, что, убежав от вас, она намерена выйти замуж за… ну, скажем, Тэйлора Эдемса. Чарли издавна знал семью Эдемса. Может быть, он собирался открыть ей кое-что о нем? Или о ком-нибудь другом?

Эта мысль не приходила в голову Хэрлена. Но, возможно, за ней скрывается кое-что кроме совершенно очевидной ненависти Букера к Эдемсу. Подумав, он сказал:

— Клэр полагает, что речь должна была идти о ней, о ее здоровье.

— Возможно. Тогда почему же вы не идете к шерифу за историей болезни?

— Здоровье Клэр — интимная область. Область врачей, а не шерифов.

— Да. Но все дело в целом — область шерифа. И мы еще не знаем, какую роль играет в этом деле Клэр.

Хэрлен не ответил. Они с минуту смотрели друг другу в глаза, затем Букер продолжал:

— Нам лучше быть откровенными, мистер Миллер. Я — поверенный Клэр. Уже очень давно я занимаюсь ее делами, делами ее семьи.

— Не знаю, какую роль играет Клэр в этом деле, — произнес Хэрлен. — Думаю, никакую.

— Возможно. То, что Чарли был убит в то время, когда она должна была навестить его, очевидно, простое совпадение. Беда в том, что Чарли не вел никаких историй болезни. Вскоре после вашего первого визита шериф пригласил меня просмотреть вместе с ним бумаги покойного. Никаких историй болезни мы не обнаружили.

— Но это невероятно! Я никогда не слышал, чтобы доктор не вел историй болезни своих больных.

— Вспомните, что он не практиковал во Флориде более двадцати лет.

— Но как же с теми больными, которых он лечил здесь?

— Доктор Казаньец не собирался больше работать. Если он и лечил Клэр и Фрэнсиса или еще кого-либо из своих друзей, то хранил все данные о них в своей голове.

— Благодарю вас, — ответил Хэрлен.

Клэр не появилась и за завтраком. По словам Мэри, у нее болела голова.

«Я должен узнать правду», — решил Хэрлен.

Погруженный в свои мысли, он не заметил, как выехал на аллею, ведущую к дому Казаньеца. У подъезда стояла машина шерифа. Хэрлен въехал во двор, затормозил и вышел из машины.

— Мистер Миллер, — не удивился шериф, — искали меня?

— Не совсем. Приехал просто из любопытства. Захотелось понаблюдать за работой водолаза.

— Вчера мы прекратили эту работу. — Шериф поднялся и пожал руку Хэрлена. — Вы пишете отчет для своей газеты?

— Нет.

— Мне говорили, что вы хороший репортер.

— Да? Кто это говорил вам?

— Эти сведения я получил из вашей газеты. И от некоторых нью-йоркских полицейских, которые вас знают. — Он сел на ступеньки. — Само собою разумеется, я наводил справки.

— Обо мне?

— Обо всех. Убийство такого человека, как доктор Казаньец, не может пройти незамеченным.

— У вас есть какие-либо подозрения?

— Слишком много. Но ни одно из них не подкрепляется достаточно обоснованными фактами.

— Всегда можно найти кого-нибудь и подтасовать факты, — шутливо произнес Хэрлен.

Выражение лица шерифа не изменилось.

— Я думал об этом. Но только я на это не пойду. Я буду искать, пока не найду настоящего убийцу — кто бы он ни был.

— Знаете, — медленно произнес Хэрлен, — мне кажется, что вам это удастся.

— Да. И, по всей вероятности, я потеряю из-за этого работу. И зачем вы так поспешно приехали сюда, мистер Миллер?

— Я был помолвлен с миссис Гринвуд. Когда она уехала из Нью-Йорка, я последовал за нею.

— Она, должно быть, уехала неожиданно? Почему?

Хэрлен попытался отшутиться:

— Размолвка влюбленных.

— Имеющая отношение к болезни миссис Гринвуд?

Вопрос застал его врасплох.

— Нет, — поспешно ответил Хэрлен.

— Я понял, что вы хотите получить историю болезни миссис Гринвуд?

— Для того, чтобы передать ее другому врачу. Она ведь вам сказала, что чувствует себя неважно. Вот почему она пошла к доктору в тот вечер, когда он был убит.

— Надеюсь, что это не серьезно, — сказал шериф. — Она прелестна. — В его голосе прозвучало вежливое участие. — Я бы с радостью передал вам медицинские документы, если бы они были. Но мы ничего не обнаружили. Либо доктор не вел записей, либо они украдены.