Срубить дерево

Нижеследующий рассказ мне прислали по недоступным ранее каналам, раскрыть которые я не вправе. Насколько мне известно, это первый научно-фантастический марсианский рассказ, попавший на Землю. Помимо основного смысла, из него можно извлечь и другое, а именно: 1) марсиане в общем и целом похожи на нас; 2) их цивилизация в целом напоминает нашу; 3) земные фантасты повествуют о земных странностях на примере Марса, а марсианские для той же цели используют Землю; 4) на Марсе, как и на Земле, этот литературный прием себя исчерпал, поэтому одни марсианские фантасты начали писать пародии на других; 5) к этой категории и относится наш рассказ.

Корабль, пришедший из космических бездн, упал подобно темной бескрылой птице в голубые пески Земли.

Капитан Фримпф, выйдя на яркое солнце, наполнил легкие чистым, сладостным воздухом. Голубые пески простирались до самого туманного горизонта, где переливались осколками цветного стекла развалины давно погибшего города. В синем небе гонялись друг за другом легкие облака.

Глаза капитана подернулись влагой.

– Земля… – прошептал он. – Наконец-то Земля.

Трое членов исторического экипажа присоединились к нему, глядя вдаль такими же увлажнившимися глазами.

– Голубая, – выдохнул Бирп.

– Голубая, – пролепетал Фардел.

– Голубая, – всхлипнул Пемпф.

– Разумеется, голубая, – мягко сказал капитан. – Наши астрономы давно пришли к выводу, что голубизну Земли нельзя объяснить одними светопоглощающими свойствами ее атмосферы – почва тоже должна быть голубой!

Опустившись на колени, он зачерпнул пригоршню этой волшебной субстанции. Она прошла между пальцев, как голубой туман.

– Голубые пески Земли! – Капитан встал, снял свой шлем. Ветер, несущий через пески стеклянный перезвон далекого города, шевелил его волосы. Фрипмфу вспомнилось теплое марсианское лето, и долгие дни каникул, и лимонад на веранде бабушки Фрипмф.

– В чем дело, Бирп? – раздраженно обернулся он, почувствовав, что кто-то дышит ему в затылок.

– Прошу прощения, сэр, – откашлялся Бирп. – Не кажется ли вам, что это дело надо отметить? Путешествие было долгим, и мы с Фарделом и Пемпфом не прочь бы… немного снять напряжение.

Презрение в глазах капитана заставило его съежиться.

– Хорошо, – сказал Фримпф. – Откройте ящик кишкогнили, но только один, понятно? И если хоть одна пустая бутылка осквернит этот девственный пейзаж, сядете в карцер все трое!

Бирп галопом припустил к кораблю, но внезапно остановился.

– А куда ж их девать-то, сэр? Если на корабле складывать, получится лишний груз, а горючее у нас на исходе.

Капитан подумал и проронил:

– Закопайте.

Пока экипаж потягивал пиво, капитан любовался далеким городом, представляя, как будет рассказывать жене за обедом о его пастельных башнях и мерцающих шпилях. Особенно ясно представлялась ему жена – как она сидит напротив него за столом, слушает и жует. Теперь она определенно еще толще, чем перед стартом. Почему они все доводят себя до такой степени ожирения, что мужьям порой приходится их в женотачках возить? Почему совсем не желают двигаться и скупают всю домашнюю технику, которую выбрасывают на рынок бессовестные торговцы? Почему все время едят, едят и едят?

Капитан побледнел при мысли о счете на продукты питания, который будет ждать его дома. Со счета мысль естественным образом перекинулась к налогам: дорожному, на добавленную стоимость, на деревья, на газ, на траву, на воздух, на первую, вторую, третью и четвертую мировую войну.

Попробуй тут не запить, платя за войны, на которых сражались твой отец, дед, прадед и прапрадед! Капитан с завистью посмотрел на свой экипаж. Их-то налоги не беспокоят. Ни налоги, ни что-либо еще. Скачут, как варвары, вокруг пустого пивного ящика, сочиняя попутно грязную песню про голубые пески Земли. Капитан вслушался в слова, и уши у него покраснели.

– Хватит, ребята! – решительно сказал он. – Заройте бутылки, сожгите ящик, и спать. Завтра у нас трудный день.

Бирп, Фардел и Пемпф послушно вырыли в голубой почве четыре ряда ямок и погребли своих павших. Сожгли ящик, пожелали капитану спокойной ночи, поднялись на корабль.

Капитан задержался еще немного. Над песками всходила луна, да какая! Она преобразила равнину в синюю скатерть с серебряным канделябром города.

Тайна этих развалин и заброшенных улиц пронимала его до мозга костей. Что же случилось с жителями этого города и других разрушенных городов, которые он видел с орбиты?