«Срубленное древо жизни». Судьба Николая Чернышевского

Но, как и бывает, безумие требует подтверждения, одного свидетеля тут недостаточно. О безумии Гамлета говорил весь двор. А слух о сумасшествии Чацкого, пущенный Софьей, оброс подробностями, развернутыми светским кружком. Так и тут. Почти в одно время с Ижевским, 23 июля 1872 г. составил свой рапорт якутскому губернатору исправник Ф.А. Аммосов. В журнале исходящих бумаг документ назван так: «Его Превосходительству о неблаговидных поступках Чернышевского с унтер-офицером Ижевским», а близость выражений в рапортах свидетельствует о согласованных действиях их авторов. Исправник в сущности повторял Ижевского, но с добавлением живописных деталей: «…Чернышевский приходит до такого исступления, что требует от него фронта, делает ему угрозы, требует письменные факты, на основании которых он состоит при нем и запирает на ночь на замок дверь, выходную из здания, где они помещены и раз дозволил себе ломать замок у тех дверей». Не удовлетворившись словесным рассказом унтер-офицера, Аммосов лично допросил урядников Готилова и Попова, а также сторожа. Сообщалось, что Чернышевский «постоянно высказывает ненависть к Ижевскому, требуя от него предъявить ему, Чернышевскому, распоряжение начальства, на основании чего находится при нём Ижевский, и Чернышевский, раздражаясь, приходит до исступления ума (выделено мной. – В.К.). Выходки его выказывают желание иметь влияние над всеми здесь имеющими за ним надзор лицами. Что же касается до унтер-офицера Ижевского, то он ничего не дозволял себе такого, что бы могло раздражать Чернышевского, кроме исполнения возложенной на него обязанности». В черновике остались зачеркнутыми слова и фразы, которые содержались в рапорте Ижевского, но которые исправник из осторожности или ввиду их явной нелепости не решился-таки вставить в отсылаемый текст: «говорит, что зарезать ему человека ничего не значит», «высказывает, что кроме генерал-губернатора над ним нет никакой власти», «не всегда бывает в нормальном состоянии ума».

Так что, как видим, автором версии об «умопомешательстве» был не только С. Ижевский, как принято считать, но и Ф. Аммосов.