Срывая покровы с квир политики. Взгляд со стороны лесбийского феминизма

Когда произошла эта перемена, некоторые влиятельные гей теоретикессы прошли через удобное озарение. Они «поняли» что публичный секс, который объяснялся гей освобожденцами как продукт угнетения, был на самом деле революционной активностью, той самой моделью свободной сексуальности. Гомосексуальное желание (1978, впервые опубликовано в 1972), например, французского теоретика гомосексуальности Гая Хокингема, это не только хвалебная песнь публичному сексу, но он также утверждает, что эта практика – революционный вклад геев в улучшение мира для всех. Важно указать, что из названия книги кажется, что она включает в себя лесбиянок, но это не так. Для Хокингема, женщины не достойны упоминания. Он утверждает, что важная функция гей движения - это стирание различий между публичным и частным. (стр. 131) Революционная роль геев заключается в том, чтобы победить стыд гетеросексуального общества, связанный с сексом, через демонстрацию секса на публике: «Специальная характеристика гомосексуальной интервенции - это заставить приватное – стыдный секрет сексуальности – вмешаться в публику, в социальную организацию». (стр. 122) Он пишет хвалебные описания гейской распущенности в обществе. Он отвергает критику того, что он называет гомосексуальной рассеянностью – факт того, что геи имеют много любовных отношений, которые длятся очень мало времени. Такое поведение не показывало фундаментальную нестабильность гейского состояния, но было поводом для гордости.

«Но вместо того чтобы понимать распыление любовной энергии как невозможность найти центр, мы можем видеть это как систему в действии, систему в которой поливокальное желание существует во многих направлениях… Гомосексуальное состояние переживается как несчастное, потому что его механическое распыление понимается как пустота и замещение. Мы можем сказать, что все наоборот, гомосексуальная любовь чрезвычайно превосходящая, потому что все возможно в любой момент: органы ищут друг друга и входят внутрь, не зная о законе эксклюзивного соединения. Гомосексуальные встречи для секса не происходят в домах, но на открытом воздухе, в лесах и на пляжах.» (стр. 117)

Из этого описания ясно, что Хокингем думал только о мужчинах. Лесбиянки не имеют органов, которые можно втыкать. Он представляет утопию, где член становится отдельным человеком со своим разумом. Мужчины, о которых он говорит, становятся рабами своих слишком активных вилок, которые ищут розетки. Хокингем гордится такой формой сексуальной активности, потому что он видит ее естественной. Таким был бы секс, если бы людей не заставляли быть добропорядочными. «Если бы гомосексуальная машина для свиданий... сбросила с себя эдипов плащ моральности, под которым она вынуждена прятаться, мы бы увидели, что ее механическое рассеивание соответствует самому принципу желания». (стр. 117) Гомосексуальная распущенность является моделью для сексуальной свободы всего человечества.

Были другие гей теоретики, которые тоже предполагали, что гейский публичный секс был архетипической практикой сексуальной революции в 70-ых. Например, Джон Речи называл распущенных гомосексуалов шоковыми войсками революции. Он объяснял: «Улицы это поле боя, революция это охота за сексом, радикальное высказывание проявляется каждый раз, когда мужчина имеет секс с другим мужчиной на улице». (Речи 1981: 299) Эндрю Ходжес и Дэвид Хутер из английского гей освобождения выражают похожие идеи в статье 1974 года «С удрученными геями», которая подразумевает, что геи начинают угнетатать сами себя в ответ на гомофобию в культуре и в своих семьях. (Ходжес и Хутер 1999) Выходит, что лучший способ бороться с самоугнетением это заниматься сексом публично. Самоугнетение выражалось в том, что они должны быть как гетеросексуалы и стремиться не быть распущенными, они утверждают, что «Пуританство лежит в сердце отвращения к распущенности». Результат, «Гейский секс, неотягощенный зачатием и контрацепцией, мог бы быть таким же доступным, как солнечный свет и воздух». Это бы случилось, если бы не давление подражать показным формам семейной жизни, чтобы получить уважение в обществе. (стр. 554)

Когда эпидемия СПИДа показала свою свирепость в начале 80-ых, некоторые озабоченные гей активисты связали ее с гейским проискуитетом и коммерческими местами для секса, например банями. Рэнди Шилтс высказал этот аргумент в «И группа играла дальше», и получил жестокое очернение за свои взгляды. (Шилтс 1987, Кримп 1997) Ларри Крамер, который написал мощную критику публичного секса в своем романе «Пидорасы» (1978), перед началом эпидемии, продолжил критиковать и был атакован за свои действия. Но эти голоса были заглушены. Внутри СПИД активизма выиграла догма, которая утверждала, что СПИД был случайно нацелен на геев и никак не был связан с их сексуальными практиками. На это указывал Габриел Ротелло в 1997 году.