США и борьба Латинской Америки за независимость, 1815—1830

В следующей статье от 28 октября Шатобриан развивал свои взгляды на трансатлантические взаимоотношения. Автор предсказывал коренное изменение баланса сил в мире и даже высадку республиканских войск Западного полушария в слабой и безвольной монархической Европе. Он обвинял европейских легитимистов в преступном бездействии и требовал всецело способствовать созданию в Латинской Америке конституционных монархий. Символом пугающих перемен был для Шатобриана тот самый готовившийся в Панаме первый межамериканский конгресс[931].

Что же должна была собой представлять эта международная встреча, созыва которой так боялся прославленный французский писатель и политик? Идея Панамского конгресса, на котором были бы представлены все американские нации, открыто впервые высказал Боливар в 1815 г. в своем знаменитом «Письме с Ямайки»: «Как было бы чудесно, если бы Панамский перешеек стал бы для нас тем, чем был Коринф для греков! Может быть, в один прекрасный день мы созовем там державный конгресс представителей республик, королевств и империй, чтобы обсуждать важнейшие вопросы войны и мира с нациями трех других частей света»[932]. Целью этого конгресса стало бы учреждение «конфедерации и вечного союза» американских наций, никак, впрочем, не ущемлявших суверенитет молодых государств. Заметим, что под «американскими нациями» Боливар обычно понимал только Испанскую Америку. После решающей победы 9 декабря 1824 г. при Аякучо путь к созыву первого в истории межамериканского конгресса был, наконец, открыт.

Продумывая внешнюю политику молодых государств Латинской Америки, Боливар все свои надежды возлагал на Англию. Именно эта страна служила для него примером наилучшего государственного и общественного устройства. Проанглийская ориентация молодых государств позволила бы им чувствовать себя уверенно на переговорах со всеми государствами, в первую очередь с Испанией и набиравшими силу Соединенными Штатами. Присутствие английского представителя на Панамском конгрессе должно было, по мысли Освободителя, гарантировать жизненность принятых решений, укрепить престиж Латинской Америки на мировой арене. Напротив, опасаясь экспансионистских планов северного соседа, Боливар не желал видеть среди гостей Панамы дипломатов США[933].

Реальность, увы, оказалась суровее ожиданий: Панамский конгресс действительно состоялся, но представлены на нем были далеко не все приглашенные государства Западного полушария, а решения его остались на бумаге. Сразу после провозглашения независимости стран Латинской Америки обострились серьезные противоречия между вновь возникшими государствами. Война Бразилии и Аргентины за территорию Восточного берега Рио-де-ла-Платы (Уругвая), споры Чили и Аргентины с Великой Колумбией из-за территорий соответственно Нижнего и Верхнего Перу – вот каким был фон первого межамериканского конгресса. Чрезвычайно напряженной была внутриполитическая ситуация в молодых государствах: после свержения О’Хиггинса в 1823 г. на грани гражданской войны находилась Чили, в Аргентине централизаторские устремления Бернардино Ривадавии (1780–1845) наталкивались на упорное противодействие партии федералистов. Гражданская война разразится в Аргентине сразу же после принятия конституции в июле 1826 г.

Несмотря на противодействие Боливара, Соединенные Штаты позвали на Панамский конгресс по настоянию вице-президента Великой Колумбии Франсиско Сантандера (1792–1840)[934]. Помимо Англии и США, приглашен был представитель Нидерландов – государства, также обладавшего владениями в Западном полушарии. Однако, приглашение не было направлено властям отстоявшей свою независимость негритянской республики Гаити.

В Северной Америке к идее Панамского конгресса с самого начала отнеслись с серьезным вниманием. Еще в 1817 г. Брэкенридж критически оценивал этот замысел, но отстаивал близость интересов американских государств в противовес европейским[935]. О необходимости следить за планами конгресса писал государственный секретарь Джон Куинси Адамс в своих инструкциях первому посланнику США в Великой Колумбии Ричарду Андерсону[936]. Возможное участие США обсуждалось в политических кругах Боготы на протяжении 1824 г.[937]