США и борьба Латинской Америки за независимость, 1815—1830

В том, как легко в конечном итоге совершилось дипломатическое признание Соединенными Штатами независимости испанских колоний, был значительный вклад Генри Клея, с 1817 г. твердо и последовательно поддерживавшего революцию в Новом Свете, а также многих других журналистов, публицистов, путешественников, чья яркая агитация в поддержку южных соседей оказывала серьезное воздействие на общественное мнение. Так сложилось, что независимость испанских колоний была признана, когда ее главный сторонник находился вдалеке от столичных политических бурь. Но усилия его увенчались в конечном итоге успехом. Осторожные Монро и Адамс выбрали, возможно, наиболее удачный момент для признания независимости государств Латинской Америки – не слишком рано, когда такой шаг мог бы помешать подписанию и ратификации Трансконтинентального договора, но и не слишком поздно, опередив Англию и сделав заявку на идейно-политическое и экономическое лидерство в полушарии, которое североамериканцы хотели бы видеть целиком республиканским.

Уверенность в своих силах породила доктрину Монро. После ее провозглашения североамериканская публика окончательно поверила как в угрозу интервенции Священного союза в Новый Свет, так и в ее успешное предотвращение усилиями Англии и США.

Тем не менее, оспорить могущество Британской империи не получилось. Место стран Латинской Америки в экономике Соединенных Штатов оставалось сравнительно небольшим и после признания их независимости. Более того, хозяйственный и социальный кризис в новых государствах препятствовал внедрению на рынок промышленных товаров и технических достижений, таких как, например, пароход. Прибыль приносили лишь привычные формы морской торговли.

Яркой страницей в складывании доктрины «предопределения судьбы» стал спор о Техасе 1810-х – 1820-х гг. В общественном мнении укрепилось представление о разумности и даже неизбежности аннексии этих земель. Унаследованные от Аристотеля и Монтескье понятия о пределах республиканской территории будут востребованы только в 1840-е гг., когда вопрос южной экспансии вызовет яростные межсекционные споры. В первой трети XIX века за территориальное расширение выступали представители всех секций Союза – Томас Джефферсон, Джон Куинси Адамс, Генри Клей, Джоэль Пойнсет, конгрессмены и сенаторы Бентон, Андерсон, Арчер, Лаундс, Тримбл, Рей. Их разделяли тактические вопросы (что важнее – Трансконтинентальный договор или приобретение Техаса), но не стратегическое видение американской экспансии. Об опасности нарушения равновесия между Севером и Югом в результате безудержного расширения территории государства в южном направлении всерьез задумывался только президент Монро.

Впрочем, после 1821 г. судьба Техаса решалась не в Вашингтоне, Мадриде, Париже, Лондоне и тем более не в Мехико, а на просторах самого штата, положение которого в считанные годы перевернул стремительный наплыв англосаксонских фермеров-колонистов, сделав аннексию делом практически определенным. Властям США отныне нужно было лишь следить за естественным ходом событий, чтобы в решающую минуту обратить дело в свою пользу.

Обсуждение планов участия США в деятельности первого межамериканского конгресса показало неготовность страны вести активную политику во всем Западном полушарии. Джексоновская оппозиция в Конгрессе выявила противоречия во взглядах на иностранные дела, которые по мере развития конфликта Севера и Юга будут только углубляться. Разработанный Адамсом и Клеем латиноамериканский курс США не выходил за рамки строгого нейтралитета и развития торговых связей. Отстаивая сохранение власти Испании на Кубе и Пуэрто-Рико, Соединенные Штаты стремились защитить свои интересы в Карибском бассейне и выступали тем самым в качестве не великой, но региональной державы. Примечательно, что такой исход карибских осложнений был выгоден всей нации: Север заботился о стабильности торговли, Юг тревожила угроза революции рабов.

Глава III От восторга к разочарованию, 1826–1830

Достижения и провалы североамериканских дипломатов

После неудачи Панамского конгресса Соединенные Штаты быстро теряют интерес к Латинской Америке. Разочарование, во-первых, объяснялось преувеличенными надеждами, возлагавшимися на «южных братьев», во-вторых, реальным развитием ситуации на континенте, наконец – непониманием причин невозможности простого переноса либерального англо-американского опыта на иберо-американскую почву. Впрочем, вплоть до конца 1827 г. президент всегда упоминал новые государства полушария в своих ежегодных посланиях, произнося весьма пространные панегирики «делу свободы и независимости»[1017]. Затем отношение поменялось: 2 декабря 1828 г. Адамс почти не уделил внимания Латинской Америке, заметив лишь, что новые республики стремятся к спокойствию, но пока его не достигли[1018].