Сшитое сердце

Они помолчали. Моя мать не понимала ни внезапной ярости подруги, ни тайны, которой та продолжала окружать Эухенио. Кем они доводились друг другу? Почему он остановился в Сантавеле? И сколько времени такой человек может оставаться среди них, вдали от всего? Ведь он, по его словам, лечил правителей!

Угадывая любопытство Фраскиты, Бланка поделилась с ней своим желанием уехать.

– Рано или поздно мне надо было решиться снова тронуться в путь, – объяснила она. – Я уже много лет живу среди вас. Роса Капилья сумеет меня заменить, я почти всему ее научила, она способная, а если женщины позволят, ты будешь ей помогать, когда потребуется.

– Ты не можешь уйти теперь, когда у нас столько беременных.

– Многие разродятся со дня на день. Я подожду, пока волна немного схлынет. В ближайшие несколько ночей, похоже, поспать мне не дадут. А ты постарайся никуда не отпускать детей.

– Но чего ты боишься?

– Людоедов. Я боюсь людоедов! Сердце не позволяет мне сказать тебе больше. Мы видим, как растут наши дети, но никогда не видим, как они стареют. Так заведено. Скажи-ка, а то ты все только расспрашиваешь, как вышло, что ты снова зашила этого проклятого петуха? Анхела утверждает, что он никогда не победит, однако Хосе готовит его к третьему бою, а ты молча терпишь, что твои дети теперь вынуждены пасти чужой скот! Что еще вы должны потерять?

Это замечание положило конец расспросам Фраскиты, и она заговорила о другом.

После этого в течение двух недель деревенские женщины рожали одна за другой, и вот тогда-то и пропал первый ребенок. Все жители несколько дней подряд напрасно искали милого малыша, пятилетнего Сантьяго. На этот раз молитвы Фраскиты не помогли – мальчик не заблудился, а Бланка потихоньку ушла сразу после его исчезновения, так что некоторые грешили на нее. Но вскоре с холмов не вернулась девочка, и тогда повитуху перестали обвинять в чем-либо, кроме того, что она, ни слова не сказав, покинула их в начале лета.

Маленький Сантьяго вполне мог заплутать, пораниться и умереть вдали от деревни, и его тело вполне могли не найти. Но как можно верить в несчастный случай, когда пропали уже двое?

Фраскита помнила слова повивальной бабки. Та сказала, что боится людоедов, и посоветовала никуда не отпускать детей и больше не приводить к Эухенио Клару, эту прелестную девочку, с которой ученый глаз не сводил в тот день, когда она у него побывала. Фраскита запретила двоим младшим уходить со двора и потребовала, чтобы Хосе приделал щеколду так высоко, чтобы Клара не могла открыть входную дверь.

– Эту дверь надо держать закрытой! – вот уже месяц кричала она, уходя на холмы пасти скот Эредиа вместо Анхелы и Педро.

После исчезновения второго ребенка не она одна стала оберегать детей, и мало кто из ребятни болтался без присмотра. Маленьких пастухов сменили взрослые, и каждый следил за соседом.

Фраскита не пыталась говорить с деревенскими, но пошла исповедоваться и из-за деревянной решетки повторила падре то, что сказала ей Бланка перед уходом.

– Обвинять человека в преступлении – это серьезно. Конечно, до появления этого ученого дети не пропадали, но умирали они чаще. Он исцеляет от многих скорбей, и деревня на него молится. Вот уже несколько дней каждый находит виновного и приходит рассказать мне об этом. Чтобы ты знала, твоего мужа называют чаще всего. Мне едва удается успокоить их.

– Но Хосе из дома не выходит, он даже петуха перестал выпускать с тех пор, как дети стали кидаться в него камнями!

– О том и речь. Пропавший маленький Сантьяго был из тех, кто бросался камнями.

Фраскита умолкла. Она знала, что муж невиновен, и знала, насколько живуча злоба деревенских.

– Не обвиняй никого, и особенно Эухенио, – снова заговорил священник. – Деревня, желая сохранить своего врача и стараясь его защитить, способна расправиться с твоим мужем. Кроме того, этот человек сказал мне, что скоро уедет. Приглядывайте за детьми, а я присмотрю за ним. Больше ни в чем не хочешь мне исповедаться?

– Нет, ни в чем.

– Ничего плохого не делала, никаких плохих мыслей?

– Ничего, кроме любви.

– Иногда и сама любовь может быть преступной. Если больше ни один ребенок не пропадет и если Хосе оставит в покое свою птицу и вернется к работе в кузнице, через несколько месяцев злоба пройдет. Я так молюсь об этих бедных крошках.

Священник сдержал слово и ходил по пятам за ученым, ссылаясь на внезапно пробудившийся интерес к науке, – впрочем, интерес был непритворным.

Через неделю Эухенио, которому, должно быть, наскучили вопросы падре, распрощался с маленькой безутешной общиной и пустил своего коня по следу Бланки.

Больше тем летом дети не пропадали, и люди смогли сосредоточиться на жатве.

Третий бой

Когда в начале сентября Хосе шел через деревню, держа под мышкой своего петуха с зажившими ранами, все поняли, что он направляется к новому жилищу Эредиа и что ничего хорошего им это не сулит. Женщины, когда он проходил мимо, сзывали игравших в проулках детей, и двери захлопывались.