Сшитое сердце

Анархисты оказались меж двух огней. Их товарищи, которые были слишком слабы, чтобы встать, и лежали на земле поблизости от пещеры, не шевелились. Они были на расстоянии выстрела, и, наверное, в них уже целились. Те, кто, пятясь, проскользнул в тень большой пещеры, не могли из нее выйти, их перестреляли бы, как кроликов. Приходилось выбирать – гаррота или чудовище.

Несмотря на завывания зверя, все, кроме Пабло, медленно шли через пещеру, в глубине которой мерцал фонарь Сальвадора. Каталонец звал их, но его голос терялся за ужасным ревом, заполнявшим все вокруг.

Квинс и его товарищи бросились к своему вождю. Надо немедля бежать. Скрыться. Они оказались в ловушке. Снаружи стонали и кричали раненые, зажигались фонари. Пабло остался стоять перед входом. Он поднял руки, и армейские керосиновые фонари отбрасывали внутрь пещеры его множащуюся и колеблющуюся тень.

Сальвадор держал на руках Клару. Он собирался спуститься по камням, по которым только что влез наверх, чтобы забрать спящую девочку, и тут увидел, как к нему бросились его товарищи.

– Солдаты здесь! – сообщил Квинс. – Если девочка как-то очутилась тут, значит, должен быть другой выход. Остальных уже не спасти. Надо попытаться пробраться за эти камни.

Леденящий душу крик Эухенио внезапно оборвался, последние слова Квинса прозвучали в тишине, и Пабло, услышав их, развернулся и тоже кинулся в глубину пещеры. Раздались выстрелы, но Пабло продолжал бежать, а перед ним неслась его непомерно вытянутая тень. Солдаты, уже подобравшиеся к входу в пещеру, увидели в маленькой нише Квинса и Сальвадора – они протягивали руки Пабло, чтобы помочь ему взобраться по камням. Снова засвистели пули, и Пабло рухнул с простреленной головой. Тогда Квинс подхватил Клару и протиснулся в коридор, который открывался в глубине.

Они бежали, следуя за светом фонаря в вытянутой руке Сальвадора. Заметив на земле клочки бумаги, они догадались, что им указывают путь, а еще через несколько минут додумались подбирать эти бумажки. Незачем облегчать задачу преследователям. В каменном лабиринте, где ноги не оставляют следов, отыскать беглецов нелегко, и если из него есть выход, то есть и надежда. Никто уже не вспоминал о затаившемся среди камней звере, которого рисовало их воображение.

Вскоре они оказались в тесном гроте, где увидели Фраскиту, ее детей и людоеда, припавшего к груди матери.

– Да что здесь произошло? – вытаращив глаза, спросил Сальвадор.

Тени плясали на застывших от изумления и ужаса лицах, превращая каждое в пугающую маску с резкими чертами.

Анита стояла в стороне, слезы текли по ее щекам, капали на деревянную шкатулку, которую она притиснула к груди, собирались на крышке в лужицу. Она первой поняла, что прижимает к себе Квинс. Маленькое, безвольное, слабо светящееся тело. Она погладила мать по руке, чтобы вывести ее из оцепенения. Фраскита посмотрела туда, куда указывала ее немая дочь, и спросила – ни одна черта ее при этом не дрогнула:

– Она жива?

– Она спит, – ответил Квинс. – Мы нашли ее в глубине большой пещеры. Странно, но она светилась. Но что случилось с девочкой, которую ты держишь на руках? Почему она вся в крови?

– Он убил ее, – прорычала моя мать, указывая на людоеда, съежившегося в объятиях Бланки и все еще прижимавшего к себе большой окровавленный нож.

– Мы не можем терять время, военные нас выследили! Как вы сюда вошли? – спросил Сальвадор.

– Через пещеру, в которой мы спали, – ответил Педро.

– Они, наверное, уже там. Через нее нам не выбраться. Мы в ловушке, – заключил каталонец.

– Если поторопимся, – прошептала Анхела, – сможем добраться до коридоров, которые ведут к мертвым людям. Пойдемте!

– Друг мой Сальвадор, – пробормотал Эухенио, – зажги огонь!

Сальвадор не ответил, он уже шел за Анхелой и Педро.

Аните пришлось растормошить мать, чтобы заставить ее последовать за другими. Та бросила взгляд на цыганку, которая все еще сидела на земле, обнимая сына.

– Он больше не станет вас преследовать. Я тебе это обещаю. Иди и прости меня, если можешь! – сказала Бланка.

Фраскита скрылась в коридоре, унося тело Мартирио.

Все стихло. Бланка сумела зажечь фонарь и теперь нежно баюкала Эухенио. Людоед поднял к ней лицо и протянул огромный нож.

– Знаешь, мама, – прошептал он, – девочка не умерла. И потом, если они посмотрят, куда дует ветер, может, их революция еще победит. Все готово. Сальвадор поймет. Мой благородный поступок…

И тогда она поцеловала его и вонзила в него нож.

Мануэль плакал, руки у него были связаны, со всех сторон окружали солдаты.

Распалившись, офицеры направили основную часть солдат по следу беглецов. Те нашли оба входа в подземелье. Анархисты в ловушке. Раненому Сальвадору не уйти. Не меньше сотни солдат разбрелись по каменному лабиринту. Они заполнили коридоры, собирались в пещерах. Гора была дырявая, как головка сыра. Она проглотила всех солдат. Лишь несколько человек были отправлены в лес на поиски других выходов.

Благодаря Педро и Анхеле беглецы, идя против ветра, выбрались из подземелья ниже по склону горы – там, где ждали костер и тележка.