СССР: от сталинского восстановления к горбачевской перестройке. Вторая половина 1940-х – первая половина 1980-х гг.

Формально центральным вопросом на Пленуме был вопрос о созыве очередного XXVII съезда КПСС. Но в реальности главным событием на нем стало изложение Горбачевым новой экономической концепции, во многом предопределившей и решения XXVII съезда. Поэтому не случайно начало политики перестройки связывают с этим Пленумом, хотя само слово «Перестройка» в докладе произносилось всего лишь несколько раз и то только применительно к хозяйственной деятельности. Квинтэссенцией экономической политики провозглашается ускорение социально-экономического развития страны. «Главный вопрос сейчас в том, как и за счет чего страна сможет добиться ускорения экономического развития… Задача ускорения темпов роста, притом существенного, вполне выполнима, если в центр всей нашей работы поставить интенсификацию экономики и ускорение научно-технического прогресса, перестроить управление и планирование, структурную и инвестиционную политику, повсеместно повысить организованность и дисциплину, коренным образом улучшить стиль деятельности»[1795].

Повышение темпов экономического роста невозможно было добиться без модернизации производства, особенно ключевых отраслей. Поэтому главным рычагом ускорения экономики объявляется научно-технический прогресс: «Нужны революционные сдвиги — переход к принципиально новым технологическим системам, к технике последних поколений, дающих наивысшую эффективность»[1796].

Технико-технологический рывок предполагалось осуществить в первую очередь в машиностроении, темпы развития которого предстояло ускорить в полтора-два раза. Развитие этой отрасли объявлялось приоритетным в промышленной политике. Главная задача — быстро перейти на производство новых поколений машин и оборудования… Первостепенное внимание должно быть уделено совершенствованию станкостроения, ускорению развития вычислительной техники, приборостроения, электротехники и электроники как «катализаторов научно-технического прогресса»[1797]. Таким образом, центр тяжести в промышленной политике переносился на машиностроение. По мнению некоторых экономистов, такая политика отвечала интересам военно-промышленного комплекса, который был в то время «наиболее влиятельной социально-политической группировкой»[1798].

Такая точка зрения не бесспорна. Хотя ВПК никто не собирался сажать на голодный паек, но с помощью инвестиций собирались поднять технологический уровень в первую очередь гражданского машиностроения, а не ВПК. Такая политика нашла поддержку всего директорского корпуса, который наконец-то получил возможность улучшить финансовое положение и решать проблемы своих предприятий.

О хозяйственном механизме в докладе говорится пока еще в общей форме, но вопрос ставится таким образом, что без его совершенствования трудно осуществить в жизнь политику ускорения. «…Какой бы вопрос ни рассматривали, с какой бы стороны ни подходили к экономике, в конечном счете, упирается в необходимость серьезного улучшения управления, хозяйственного механизма. Развивая и дальше централизованное начало в решении стратегических задач, нужно смелее двигаться вперед по пути расширения прав предприятий, их самостоятельности, внедрить хозяйственный расчет и на этой основе повышать ответственность и заинтересованность трудовых коллективов в конечных результатах работы»[1799].