СССР: от сталинского восстановления к горбачевской перестройке. Вторая половина 1940-х – первая половина 1980-х гг.

Проблемы, связанные с научно-техническим прогрессом, стали предметом рассмотрения на специальном совещании, состоявшемся 11–12 июня 1985 года. Вопрос о подготовке Пленума ЦК КПСС по этой важной проблеме обсуждался еще с конца 1970-х годов, однако и Брежнев, и Черненко уклонились от масштабной постановки[1800]. Теперь же, новое руководство стремилось как можно быстрее ликвидировать эту ошибку. Это совещание стало вторым по важности политическим мероприятием после апрельского Пленума, поскольку оно закрепило ранее выработанный курс. Следует, вместе с тем заметить, что был созван не Пленум по вопросам научно-технического прогресса, а только совещание. «Доклад на этом совещании мы готовили вдвоем, — вспоминает Н. И. Рыжков… Занимались в кабинете Горбачева, на обед порой не отлучались. Сидели с утра до ночи, а вернее, ходили и даже ползали, поскольку множество материалов — документы, справки, статьи, записки, заранее собранные отовсюду, не умещались на длинном столе для заседаний. Мы раскладывали их на полу и действительно ползали между ними, отыскивая нужную идею, формулу, цифру»[1801]. Все это говорит о том, что те высшие партийные руководители, кто делал экономическую политику, пытались сами глубже вникнуть в эту непростую проблему. В докладе Горбачева машиностроение объявлялось «магистральным направлением нашего развития, и его надо твердо выдерживать сейчас и в будущем»[1802].

Такой подход требовал существенно изменить инвестиционную политику. В докладе предлагалось, чтобы в 1986–1990 гг. «увеличить капиталовложения для гражданских отраслей машиностроительных министерств 1,8–2 раза в сравнении с одиннадцатой пятилеткой»[1803].

Руководство страны было абсолютно убеждено в правильности выбранного курса. На заседании Политбюро, состоявшегося через несколько дней после этого совещания, были подведены его итоги. «Мы стали взрослее, получили программу действий», отметил А. А. Громыко. Е. К. Лигачева устраивало то, что «осуществление мер по ускорению научно-технического прогресса идет без урезания социальных программ. Технический прогресс плюс дисциплина — вот формула наших дней». В конце заседания Генсек сделал обобщающий вывод: «Обсуждение выявило единое понимание ситуации и путей дальнейшего движения…»[1804]. Как видно, в высшем политическом руководстве страны, не было никаких сомнений в правильности выбранного курса. Однако то, что выбран затратный путь развития, прозрение об этом наступит только через год-полтора. А пока Горбачев настраивает всех на высокие темпы: «Нельзя медлить, нельзя выжидать, ибо времени на раскачку не осталось, оно исчерпано прошлым. Надо двигаться вперед, набирая скорость»[1805].

Горбачев вполне обоснованно подвергал критике Хрущева, говорил о его волюнтаристических и утопических прожектах. 28 июня 1985 года на Политбюро, при обсуждении вопроса о проекте Программы партии, он совершенно правильно наставлял: «Необходимо избавиться от волюнтаристских, субъективистских моментов. Проявить реализм. Документ должен быть теоретически верным и отражать точно нашу политику»[1806]. Из программы КПСС, принятой на XXVII съезде, были убраны наиболее нелепые положения, в частности, такие, как обещание обогнать по многим важным показателям экономического развития США и построить к 1980 году коммунизм. Из программы партии по — прежнему построение коммунизма как историческая цель КПСС не снималась, но теперь не ставились какие-либо конкретные сроки ее реализации.

Вместе с тем, нужно заметить, что стратегические подходы самого Горбачева по многим важнейшим социальным и экономическим вопросам развития экономики и страны в целом, в немалой степени были пропитаны волюнтаризмом.

Малообоснованные в научном отношении программы, как показывает исторический опыт, остаются только на бумаге. В годы первой пятилетки «ускорения» хотел добиться и Сталин, пересмотрев в 1929 году контрольные цифры плана первой пятилетки в сторону их значительного увеличения. Да к тому же он хотел добиться их выполнения вместо пяти лет за четыре года. В результате такого волюнтаризма не только не были достигнуты завышенные цифры, но и первоначальные. Пятилетка благодаря такой политике в значительной степени оказалась проваленной.