СССР: от сталинского восстановления к горбачевской перестройке. Вторая половина 1940-х – первая половина 1980-х гг.

Генеральный секретарь убеждал президента США в том, что Советский Союзе не допустит превосходства над собой в области СОИ: „В США, видимо, считают, что американцы имеют некоторый отрыв от нас в некоторых видах технологии. Опять возникает желание, ухватившись за это „преимущество“, добиться для себя военного превосходства. Опять в ходу известная фраза президента Джонсона, который сказал, что та нация, которая будет господствовать в космосе, будет господствовать и на земле… Так вот, если говорить об этом так называемом технологическом превосходстве, которое имеется в виду реализовать в СОИ и тем поставить Советский Союз в затруднительное положение, то хочу сказать — это очередное заблуждение. Ответ будет найден“ [1993].

Горбачев прекрасно понимал, что это больше из области блефа. Однако, если действительно придется ответить на американский вызов, то это нанесет довольно чувствительный удар по бюджету СССР, может оказать негативное воздействие на экономику и материальное положение миллионов советских людей. Понимая это, Горбачев „наступал“ на Рейгана. Член американской делегации, сотрудник Белого дома Дж. Риган, в неофициальной беседе сказал, что с Рейганом еще никто не разговаривал так прямолинейно и с таким нажимом, как Горбачев», — вспоминают С. Ф. Ахромеев и Г. М. Корниенко[1994].

Принципиальное отличие позиции Горбачева от позиции Рейгана по вопросам сокращения стратегических наступательных вооружений заключалось в том, что Генсек выступал за 50-ти процентное сокращение, но при условии отказа США от СОИ, а Рейган — за такое же радикальное сокращение, но сохранить СОИ. Это коренное различие в позициях не позволяло подписать договор по сокращению стратегических вооружений. «Я сказал президенту и его коллегам, — вспоминает Горбачев, — что на пути 50-ти процентного сокращения стоит СОИ, американской администрации надо что-то с ней делать, иначе не удастся добиться сокращения ядерного оружия. Рейган стоял на своем, мы тоже не собирались уступать»[1995].

Договориться на этой встрече по конкретным вопросам, касающимся ядерных и космических вооружений, не удалось. И это не удивительно. Здесь уместно напомнить, что Женевской встрече двух лидеров предшествовала более чем шестилетняя пауза в советско-американских встречах на высшем уровне. Последняя встреча лидеров СССР и США — Л. И. Брежнева и Дж. Картера состоялась в Вене в июне 1979 года. Это время также характеризовалось конфронтацией, гонкой вооружений, ростом напряженности. Против СССР действовали и американские санкции, введенные в связи с вводом советских войск в Афганистан.

Оба лидера очень хотели покинуть Женеву на мажорной ноте. Если не удалось подписать договор в области ядерной безопасности, то хотя бы добиться принятия многозначительного заявления. Но выработать совместное заявление было также не просто из-за разногласий в делегациях по всем ключевым вопросам. Эксперты двух стран особенно расходились в оценке критериев безопасности. Текст итогового заявления не был готов к последнему дню переговоров. С советской стороны он был «готов к двум часам ночи»[1996]. (21 ноября — М. П.). Подняв с постели Шульца, Шеварднадзе принялся согласовывать с ним текст. Под утро удалось согласовать большинство положений[1997].

В совместном итоговом советско-американском заявлении провозглашалось: «М. С. Горбачев и Р. Рейган согласились с необходимостью поставить на регулярную основу и активизировать диалог на различных уровнях. Это предусматривает, наряду со встречами руководителей двух стран, регулярные встречи министра иностранных дел СССР и государственного секретаря США, руководителей других министерств и ведомств»[1998]. Более того, было объявлено о том, что советский и американский лидеры высказали желание «предотвратить гонку вооружений в космосе и прекратить ее на земле, ограничить и сократить ядерные вооружения и укрепить стратегическую стабильность»[1999]. Но особенно важным было то, что обе стороны заявили о своем стремлении к 50-ти процентному сокращению ядерных вооружений, к запрещению химического оружия.

Отметив, что оба лидера «достигли лучшего понимания позиций друг друга», Заявление констатировало, что «ядерная война никогда не может быть развязана, в ней не может быть победителей»[2000].