СССР: от сталинского восстановления к горбачевской перестройке. Вторая половина 1940-х – первая половина 1980-х гг.

Нужно заметить, что влияние СССР на ход событий в Афганистане после прихода к власти Кармаля, значительно возросло, так как он, как известно, был ставленником Москвы. Поэтому, с этого времени, за проводимую политику в этой стране ответственность нес не только режим Кармаля, но и Советский Союз. Политика СССР теперь заключалась в исправлении радикально-экстремистской политики Амина. Первые шаги правительства Кармаля были вполне разумными. Провели амнистию политических заключенных. Было декларировано об уважении ислама. В экономической области также осуществлены положительные меры: повышены закупочные цены на сельскохозяйственную продукцию, менее жестоким стал контроль за предпринимательской деятельностью. Началась выплата жалованья шейхам, муллам, а также воинам тех племен, которые брали на себя обязательства охранять границу между Афганистаном и Пакистаном. Эти меры нового правительства первоначально были встречены положительно многими слоями афганского общества.

Поставив у власти своего ставленника, Советскому Союзу следовало бы добиться проведения такой политики, какую с 1985 года стал проводить Наджибулла — политику национального примирения, развития мелкого частного бизнеса, максимального учета национально-религиозных особенностей афганского общества, переговоров с главарями оппозиционных вооруженных формирований и религиозных авторитетов, их привлечение в местные структуры власти и т. д. Можно предположить, что в этом случае гражданская война в Афганистане после ввода советских войск была бы менее масштабной.

Однако советское руководство, отказавшись от радикально-экстремистского курса Амина, в целом же, продолжало проводить свою прежнюю политику, направленную на строительство общества социалистической ориентации. Эта политика была закреплена на июньском 1980 года Пленуме ЦК КПСС[545].

Ввод советских войск первоначально не вызвал никакой агрессии афганского общества. Солдаты и офицеры Советской армии были встречены местным населением не враждебно. Первые потери войска несли не от пуль моджахедов, а в результате авиакатастроф или автомобильных аварий. Офицеры, вступая в контакты с гражданским афганским населением, убеждали его в том, что они не собираются воевать. Так свою миссию понимали и сами военные. Генерал Ю. Шаталин вспоминает: «Приказ четко определял наши задачи: выход частей на границу Афганистана и прикрытие их со стороны Ирана и Пакистана. Кроме того, необходимо подчеркнуть, что сам расчет сил и средств вводимых войск показывал, что они не были рассчитаны на решение задач военными средствами… Это была целенаправленная политическая акция с применением вооруженных сил»[546]. Войска охраняли крупные города и наиболее важные объекты инфраструктуры, основные магистрали и экономические объекты. Военное присутствие расценивалось в первую очередь как моральный фактор поддержки афганского правительства[547].

Советские войска были введены в страну, где уже шла гражданская война. Поэтому все, кто переходил на сторону официальной власти или сочувствовали ей, рассматривались афганской оппозицией как пособники советских войск. Моджахеды теперь стали воевать не только против режима Кармаля, но и против иностранных, то есть советских войск, вошедших в их страну. Гражданская война в этой стране со стороны моджахедов стала рассматриваться как национально-освободительная. Советские войска стали объектом нападения вооруженной оппозиции и, сами того не желая, стали постепенно втягиваться в войну. За спиной моджахедов находились Пакистан, Иран, Китай, Сирия, США, Саудовская Аравия и другие страны. Можно согласиться с утверждениями, что Советский Союз ввязался в войну, которая превратилась в его Вьетнам, но с последствиями, оказавшимися для него в итоге много страшнее последствий индокитайской экспедиции для Соединенных Штатов[548].

СССР оказался в таком положении, что воевать фактически ему приходилось теперь не только с афганскими моджахедами, но косвенно и с вышеназванными странами.

Вхождение в Афганистан резко ухудшило внешнеполитическое положение СССР. По утверждению Жискр д’Эстена, президента Франции, — «все западные страны выразили свой резкий протест по поводу советского вторжения»[549].

На встрече в Варшаве в мае 1980 года французский президент говорил Л. И. Брежневу: «Вступление советских войск в Афганистан стало глубоким шоком для Запада, шоком куда более значительным, чем вы себе это представляете. Такой шок препятствует продолжению политики разрядки. Если Вас убеждают, что в конечном счете мы с вами смиримся, то вас просто обманывают»[550].