Стая

– Понимаю, что ты мне не веришь, – скривился Семенов. – Год назад я и сам бы не поверил… Я на мужика одного вышел. Он из городских, инженер. Несколько лет назад надумал переехать на природу. Натуральное хозяйство, лес, луг и река – и больше никаких проблем, кроме прохудившейся крыши. Адекватный мужик, непьющий. Женщину себе нашел из местных, ребенок у них появился. И конечно, ему было любопытно с каргой познакомиться – о ней в деревне только шепотом говорили, почтительно. Боятся ее местные. Мужика это веселило. Деревню он любил, но ее обитатели казались такими дремучими. Магическое мышление и карго-культ. Они в небо шептали, чтобы дождь скорее пошел, и угли в снежные ямки кидали, чтобы мороз отступил. Много странных и глупых суеверий. Вот он и решил авторитет заполучить. Говорит, пойду к вашей карге, поболтаю по-соседски. Она обычная шарлатанка, пользуется тем, что народ до страха охоч. А самой только и надо, чтобы ей свежую сметанку да творог носили – в обмен на мифическую защиту. Нехитрый колдовской оброк. Все его отговаривать начали – не примет она тебя, целым не уйдешь. Что был однажды такой же смельчак недоверчивый. Выпил лишнего и пошел каргу травить. И плохого-то ничего не хотел – так, поддразнить старую. Но карга юмора не понимает. Она к смельчаку вышла на крыльцо, посмотрела ему прямо в глаза и сказала кому-то невидимому: «Вася, это враг пришел. Добра он мне не принес, одно только беспокойство. Защити меня, Вася». Смельчак еще и глумиться начал – мол, какой-такой Вася, не вижу тут никакого Василия, вы все придумываете, но меня не запугать! Карга и ответила ему: «Ты Васю не видишь, а он печень твою ест. Зубы у него гнилые, шатаются, но плоть до сих пор любит. Хотя уже двести лет как помер. Самый старшой из мертвеньких моих. А с чего ему добрым-то быть – мертвецы не должны по земле шататься. Улетать дальше должны, к своим. Нет им радости среди живых, лютыми они становятся, одна только ненависть. Вася печень твою ест. И как ты теперь будешь жить без печени?» Сказала это карга и скрылась в доме. Как ни звал ее смельчак, как ни ломился в дверь – не было ему ответа. А буквально через несколько дней глаза у него стали желтыми. Пока до врача дошел – там уже цирроз, последняя стадия. Месяца не прошло, как сгорел. А ведь здоровый мужик был, не пил. Вася ему печень выел. Вот эту историю, среди многих других, и рассказали мужику, с которым мне побеседовать довелось. Но ему все нипочем. Городское сознание. Скепсис. Атеизм. Рационализм, твою мать.

– Все равно пошел к ней? …Я бы еще больше вдохновился пойти.

– Пошел… Он был более вежливым, каких-то конфет с собою принес. Карга даже позволила ему в сени зайти. Говорит – несмотря на то что она держалась спокойно, не враждебно, ему сразу неуютно стало в доме том. Гонор слетел – как наждаком соскребли. Так тоскливо стало. Страшно даже – как малышу, который темноты боится. Точно знает, что чудовищ не существует, но боится все равно. Он представился: мол, я Иван, ваш новый сосед. О вас столько слухов ходит, вот я и решил познакомиться. А карга ему: «Ну проходи, Иван. Меня зовут Пелагея. А это Фрося, кума моя. Вон там, на лавке – Мишка, Санька и Степан. Братья они. Их родной батя топором забил, когда пьяным был. Погодки. Все время в доме моем сидят, прижились. Как родные дети они мне. А там, за спиной моей, Вася. Защитник мой…» Между тем старуха находилась в доме совсем одна. Но мужик внезапно понял, нутром почувствовал, что не врет она. Почуял чье-то присутствие, взгляды чужие. Говорит – что-то дикое в нем проснулось, древние инстинкты, сигнализирующие о страшной опасности. Все волоски на теле дыбом поднялись. А ноги стали слабыми. Мозг говорит ему – надо бежать, надо спасаться. А тело не слушается. Тогда карга ему в лицо расхохоталась. «Что, милый, не нравится тебе моя свита? Так уходи подобру-поздорову, сосед, не нужны мне никакие знакомства!» И только тогда он смог побежать. Вернулся домой, сердце колотится… Такая вот история.

– Ладно, сейчас мы сами все увидим… Лишь бы она навела на след этой Стаи.

– Эта икона, которая есть у нее, где волк кровожадный изображен заместо святого… Такая картинка и у Наташи моей была. Но просто рисунок, на бумаге. Я ее спрашивал – зачем такую гадость в дом принесла? А она даже обиделась – не смей так говорить, это произведение искусства. А потом я выяснил, что у всех, кто к Стае отношение имеет, такое изображение есть.

– Пойдем, что же медлить, – поежился я.

От рассказов Семенова мне было как-то неуютно. Не то чтобы я поверил ему на слово – нет, сила моего разума была слишком для этого крепка. Но это было что-то необъяснимое. Как в детстве, когда слушаешь страшные истории, с головой забравшись под одеяло. Точно знаешь, что это просто фантазия, но что-то внутри тебя все-таки сомневается, допускает мысль, что сейчас из-под кровати появится рука мертвеца и сильные ледяные пальцы потянутся к твоей шее, а ты, парализованный ужасом, даже не найдешь в себе сил сопротивляться.