Стая

Я спускаюсь со ступенек, где возле пассажирского сиденья стоит Шон, встречая меня с умопомрачительной улыбкой. Он обводит голодным взглядом мою накидку, под которой скрывается пугающе эффектный купальник. Я подхожу к Шону, и он обхватывает теплыми мозолистыми руками мою задницу и притягивает к себе, словно заявляя свои права. Когда он целует меня с языком и из его груди вырывается тихий стон, я уже начинаю жаждать продолжения. Мне мало того, чем мы занимаемся, я страстно желаю того, что будет потом. Вчера вечером я позвонила Кристи и рассказала о своих отношениях с Шоном, беззастенчиво поведав некоторые детали, потому что она мой человек и тоже проявляет интерес ко всему, что с ним связано.

Рядом с ним я счастлива. Мое романтичное сердце поет. Ответ за это лежит на Шоне, с самого первого дня нашего знакомства. Он стискивает меня руками и целует, целует, наши языки сражаются друг с другом. Ощущение его тела, его аромат – мое новое пристрастие. Я балдею от Шона, и он берет все в свои руки, притягивая к себе, и трется стояком о мой живот, чтобы я поняла, как сильно он меня хочет.

Когда мы наконец отрываемся друг от друга, его глаза сияют, а на губах виднеется довольная улыбка.

– Что тебе вчера снилось?

– Ты не будешь спрашивать, кто мне снился?

– Я не льщу себе.

– А стоило. Ты был во всех снах, что я помню.

– В хороших?

– Чертовски хороших.

– Рад слышать. Готова повеселиться?

– Всегда.

– Моя умница. – Когда я усаживаюсь в машину, Шон пристегивает меня и нежно целует в губы, словно не может ждать ни секунды.

– Дом придет. Надеюсь, ты не против.

Немного поникнув духом, я лишь киваю. Я надеялась побыть с Шоном, но не стану поднимать из-за этого бучу, потому что время мы всегда проводим с пользой. Доминик выводит меня из себя, и с этим трудно примириться. Влечение к нему не поддается объяснению, я лишь чувствую себя виноватой. Я не рассказываю об этом Шону – не хочу, чтобы он так же, как я в последние дни, из-за этого напрягался. Находиться в обществе Доминика то же самое, что наблюдать в замедленной съемке за взрывом металла. С Шоном я как за каменной стеной, но когда рядом Доминик, то возникает ощущение, будто с каждым вдохом я втягиваю что-то опасное. И вместе с тем он так же с каждым вдохом пьянит меня все сильнее.

Я предпочитаю быть трезвой и подготовленной. По крайней мере, так я себя убеждаю.

Сев за руль, Шон сжимает мою ладонь и ведет большим пальцем по моему бедру.

– Выглядишь прекрасно.

Я отвечаю лучезарной улыбкой.

– Ты тоже.

– Поехали, детка, – шепотом говорит он, поцеловав меня еще раз, откидывается на спинку кресла и заводит мотор. Из динамиков разносится южный рок, Шон постукивает пальцами по рулю, а я просто… смотрю на него. Возможно, это еще не любовь, но иначе чем слепым увлечением не назовешь. Мы подпеваем классическому року и едем на озеро. За его креслом стоит доверху набитый холодильник.

– Хорошая песня, – говорит он, когда начинает играть новая мелодия, которой он тоже подпевает. Я с любопытством смотрю на приборную панель и читаю название – Night Moves Боба Сигера. Шон совершенно непринужденно сжимает мое бедро пальцами и поет, но когда я вслушиваюсь в слова, то они выбивают почву у меня из-под ног. Чем дольше он поет, тем сильнее меня тошнит. Песня о никчемной летней интрижке, о герое, который коротает время с помощью секса, пока ему не попадется партнерша получше. Шон замечает мои насупленные брови, когда мы подъезжаем к владениям его кузена, и взору предстает живописный вид на озеро. Мое настроение стремительно падает до нуля.

Как только машина останавливается, я спихиваю его руку со своего бедра и выпрыгиваю. На берегу озера Доминик наблюдает за нами с плота размером с тракторную шину.

– Какого хрена? – спрашивает Шон. Я разворачиваюсь и иду в обратном направлении к лесу, который отбрасывает тень на несколько метров. Я успеваю выйти на небольшую горную тропинку, ведущую к поляне, когда слышу голос Доминика.

– Что, нахрен, с ней такое?

Я даже не собираюсь возвращаться, чтобы объяснить свое поведение. Просто бросаюсь к деревьям, обутая в шлепанцы, которые совсем не годятся для утреннего похода. Я веду себя как идиотка, и мне нужно взять себя в руки, пока не натворила дел похуже.

– Сесилия.

– Шон… просто оставь меня на минуту.

– Нет, черт возьми. – Он идет за мной. – Давай больше так не делать.

– Серьезно, я хочу побыть одна, – огрызаюсь я.

– Еще двадцать минут назад ты пела по-другому.

Я круто разворачиваюсь, чуть не ударившись о его грудь.

– Кстати, о пении. Какого черта это было?

Он сводит брови.

– Ты о чем?

– О песне, которую ты мне пел. Ты на что-то намекал?

– По дороге сюда я песен семь поставил. Может, уточнишь, о какой идет речь?

Я скрещиваю на груди руки, пока он раскидывает мозгами, и вижу, как до него доходит.

– Это просто песня.

– Так что я для тебя? Чем все кончится?

Шон подходит близко-близко и, взяв меня за запястье, кладет мою руку себе на грудь.