Стая

Очаровательный рострум, странный язык, на котором она говорила, и чудная властная манера, в которой она к ним обращалась, распалили их еще больше. Она говорила ну точно как Деви, как будто считала себя им ровней. Четверку удивила ее длинная, изящная голова, так не похожая на их короткие тупые морды. Черные и белые линии вокруг глаз делали ее еще привлекательнее, даже когда она сердилась. Они нетерпеливо проверили своими локаторами окрестные воды в поисках ее стаи, уверенные, что смогут поколотить любого самца этого слабенького вида, но она действительно была одна. Значит, ничто не мешает с ней позабавиться.

Эа показалась им ошеломительным призом, и это стало первым испытанием для их зарождающейся иерархии, поскольку пришлось поспорить за очередь на спаривание. К тому времени, как они совершили каждый по два подхода, их приз был уже тих и пассивен. Тем проще будет ее тащить. План созрел у них в головах почти одновременно – еще одно доказательство того, что они поступают правильно: какой же владыка не захочет такую в свой гарем? Вместо того чтобы делить ее между собой и использовать по назначению – тем более что она казалась куда более хрупкой, чем те немногие самки афалин, которых им удавалось поймать, – почему бы не купить за нее свое помилование? Ну, типа вот вам самка взамен той, использованной.

Все четверо представили, какой шум поднимется в стае, когда они, изгнанники, вернутся не с позором, а с трофеем. Какими привилегиями осыплет их владыка Ку, жадный до любой сексуальной новинки. Помилование обеспечено. Они торжествующе хлопнули себя хвостами. Только надо с ней поосторожнее. Ни одной самке нельзя доверять, даже сумасшедшей, отбившейся от своего племени и настолько невнимательной к себе, что ухитрилась где-то подцепить прилипалу. Как эта тварь портила вид молодого красивого тела! К их отвращению, ремора присосалась к животу Лонги и теперь болталась возле слегка поврежденной спирали. Даже сын Сплита, который не гнушался иногда иметь дело со старухами, счел это неприятным.

Прилипало с негодованием прислушивался к их мыслям. Эти афалины жрали такую гадость, что при воспоминании об их испражнениях его передергивало. Все эти китообразные невероятно тщеславны. Прилипалы концентрировались на любви, в основном к себе, но здоровый хозяин тоже входил в их понятия о правильном образе жизни. Эа временами уже прислушивалась к его советам, так что придется ее поддерживать, пока не найдется более приличный хозяин. Больше никаких млекопитающих, дал он себе зарок. Прилипало осторожно подвигал хвостом и прислушался. Эти четверо понимали, насколько ценным товаром была его Эа, и теперь они обсуждали, как бы побыстрее попасть домой. А еще в маленьком альянсе намечался раскол. Они спорили, и никто не хотел первым признавать то, что давно понял ремора: дело плохо. Поначалу они не соображали от обиды и просто воспользовались каким-то течением, чтобы побыстрее выбраться на просторы. Оно утащило их довольно далеко, и даже сильным молодым телам на обратный путь понадобится не меньше пары дней. Их познания в географии оказались минимальными. Никаких новых родных вод они не нашли, а теперь еще при них оказалась эта самка Лонги.

– Она же должна была откуда-то прийти, – рыба слышала по их тону, что мысль показалась интересной, – надо организовать экспедицию, чтобы выяснить, откуда она взялась. – Вот так изгнанники возомнили себя исследователями.

– А сейчас скорее домой. Быстро-быстро. – Предложение исходило от прилипалы, но он удачно имитировал щелчки афалин, так что никто не понял, кто это сказал.

Идею активно поддержали, и каждый готов был приписать себе ее авторство. Конечно, надо спешить домой, быстро-быстро. А то подарок еще загнется по пути, так что скорость сейчас очень важна. Дом афалин найти легко: он там, где садилось солнце. Теперь, когда они сосредоточились на возвращении, им стало казаться, что они примерно знают свое местонахождение.

Прилипало всеми силами пытался сохранить жизнь Эа, поэтому не сразу заметил, как четверка недоуменно оглядывалась вокруг. Вода неожиданно приобрела какой-то радужный оттенок. Вокруг появились призрачные остатки не то чьей-то линьки, не то какой-то другой взвеси. Прилипало не мог сообразить, что это – может, остатки разрушенного коралла, может, какой-то рак решил сбросить старый панцирь, но четверка афалин встревоженно озиралась. Прилипалу взвесь не заинтересовала, поскольку никакой гастрономической ценности не представляла. Он посмотрел и наверняка забыл бы, но что-то и его заставило насторожиться. Ремора вспомнила обрывки разговоров мант. Они почему-то опасались этого явления и старались обойти стороной места, откуда несло эту гадость. Что же такое они говорили? Какое-то имя или название места…

– Море Тамаса! – щелкнул прилипало, имитируя грубый говор афалина. Четверо похитителей в изумлении выпучили глаза. Измученная Эа при этих словах угрожающе выгнула свое маленькое тело и направила плавники вниз. Она хлопнула челюстями и взглянула на них с холодным гневом, как мурена.