Стая

Повисает молчание. Я наклоняюсь над плечом, Эстер, заглядывая в лицо Вудсену на фотографии. Да, это определенно он. Невысокий, крепко сложенный, с армейской выправкой и крупной щербинкой между зубами, испортившей и без того неискреннюю улыбку. Вытянутое лицо, крупный нос, смуглая кожа и бесконечно мрачные глаза, от которых бросало в дрожь. Замечаю на его руке небольшую печатку и вздрагиваю, словно снова почувствовав страшное жжение серебра между ключиц.

— Определенно он, — подтверждаю я. — Откуда вы можете его знать?

— Может, мы встречались с его родней, — предполагает Хэлл. — Такое возможно?

— У Вудсена не было ни жены, ни детей, — холодно говорит Вал. — Хотя не могу быть до конца уверена насчет последних.

— Почему? — тихо спрашивает Эстер.

Рихтенгоф переводит осторожный взгляд на Терри, не решаясь сказать самого главного. Дальнейшие пояснения были решительно ужасными, чтобы озвучивать их вслух при мальчишке. Однако у меня на этот счет свое мнение.

— Вудсен насиловал пациенток, — решительно говорю я. — Терри уже взрослый, и он вправе знать, как по-скотски обращаются с теми, кого в гребанном высокомерии признают неполноценными.

Вал глубоко вздыхает и отворачивается к окну, сцепляя руки за спиной.

— Какой кошмар. — Байрон качает головой. — Ребята, простите, мы снова бередим ваши раны.

— Все в порядке, — быстро отвечаю я. — Это наше прошлое и его не изменить. Так что не бери в голову.

— Если все это действительно осталось далеко в прошлом, тогда зачем кому-то было выбрасывать эти газеты и записи в море? — недоумевает Вал, все еще глядя в окно.

— Наверное, пытались выбросить все барахло главврача после его смерти. — Байрон забирает у Эстер газетный лист и с отвращением заталкивает его обратно в сейф. — На месте работников клиники я именно так бы и сделал.

— Почему бы просто не сжечь их? — задает Терри самый важный вопрос. — Если они хотели, чтобы об этом никто не узнал?

Вал поворачивается и долго смотрит на железную распахнутую пасть черного сейфа.

— Что-то не сходится, — мрачно говорит она.

— Как думаешь, это сделал Вудсен? — спрашиваю я.

— Нет, сейф выглядит гораздо моложе этих бумаг. — Вал качает головой. — Вспомни, какой железный шкаф стоял в его лаборатории.

— Гораздо более старый, хотя и с кодовым замком, — бормочу я. — Тогда кому понадобилось избавляться от этих записей? Да еще и так изощренно?

— От них никто не избавлялся. — Вал поджимает губы. — Их пытались перевезти на остров. Все газетные вырезки аккуратно наклеены на слой картона, а сама пресса сложена, а не скомкана в порыве гнева.

— Кажется, мы не единственные, кто разбился на скалах, — бормочет Байрон. — Кто-то вез сюда эти древности как реликвию.

— Похоже на то. — Рихтенгоф кивает. — Если записи пытались вернуть, значит на острове их кто-то очень ждал.

6

— Хочешь посмотреть на мои исследования цапель?

Терри скромно останавливается рядом, сжимая в руке тонкую зеленую тетрадь.

— Конечно, старина, садись! — Я отставляю в сторону банку с консервированной ветчиной. — Честно говоря, я курицу от гуся не отличу, но ты ведь мне всё объяснишь, правда?

Мальчик энергично кивает, присаживается на софу и радостно раскрывает тетрадь у себя на коленях. Я поднимаю глаза на Эстер и вижу, как та умиленно улыбается. Подмигнув ей, наклоняюсь над заметками юного натуралиста и пытаюсь понять, что он там понаписал.

— Вот здесь я указал дату и примерную температуру воздуха. — Терри с серьезным видом указывает на самый первый столбик. — Термометр, который мы нашли, слегка побитый, поэтому может быть небольшая погрешность. Здесь вид птиц и их количество. Я даже постарался дифферен… диффир…

— Дифференцировать, — подсказывает Вал. Она сидела в кресле поодаль, все еще погруженная в чтение дневника.

— Спасибо! — Терри улыбается и снова обращается ко мне. — Дифференцировать их по половому признаку.

— Чего сделать? — переспрашиваю я.

— Разобраться, кто мальчик, а кто девочка, Джексон.

— Не подсказывай! — громко возмущаюсь я, повернувшись к вампиру. — Без тебя знаю! Хочу, чтобы он это сам рассказал!

— Знает он. — Рихтенгоф снова погружается в чтение.

Я закатываю глаза и снова поворачиваюсь к мальчику.

— Прости, Терри. Продолжай.

— Мне удалось выяснить, что цапли никуда не мигрировали, а пострадали от атак браконьеров. — Мальчишка проворно листает странички тетради. — Чтобы не быть голословным, я опросил эксперта, который подтвердил, что на берегу есть разоренные человеком гнезда.

— Экспертом? — уточняю я.

Байрон, набравший полные щеки чая, энергично машет рукой и снова поворачивается к камину. Я усмехаюсь.

— И вот еще что мне удалось выяснить. — Терри серьезно смотрит на меня. — Люди использовали перья цапель в качестве украшений. Об этом свидетельствует мода начала двадцатого века.

— А это ты откуда узнал? — недоумеваю я.

На этот раз руку поднимает Вал, не отрывая взгляд от дневника. Перевожу удивленный взгляд на Терри, который сидел на софе солдатом, ожидающим команды «вольно».

— Это если вкратце, — заявляет мальчик. — Презентация доклада не должна быть слишком длинной, чтобы не утомить слушателей.