Сталь

Из массивных деревянных дверей, встроенных в левую и в правую стены, по три в каждую, вышло по одному экипированному стрелку: в итоге их было шестеро. Увидев, как двое из них приближаются к детям, я, сжав зубы, сразу же сделала несколько резких шагов в их сторону, но вдруг почувствовала головокружение и, остановившись, схватилась левой рукой за капот хаммера.

– Они пугают детей, – сквозь зубы выдавила я, злясь на своё всё ещё отчётливое недомогание.

– Не переживай, их просто проверяют.

– Проверяют на что? Зачем?

– На признаки заражённости. Прежде чем впускать новеньких в Рудник, мы должны убедиться, что они из Чистых.

Наблюдая за тем, как три пожилые женщины в белых халатах высвечивают ручными фонариками глаза ничего не понимающих детей, я сжала зубы ещё сильнее. Это ведь дети! Дети ведь не могут быть Блуждающими! Или они до сих пор не знают?..

Одна из трёх женщин, лет сорока, плотная, чернокожая, с разноцветной татуировкой на открытом правом предплечье в виде надписи: “Сыновья Джон 2073, Джек 2075, Пит 2078”, – отделилась от группы стрелков и медсестёр, и направилась в нашу сторону.

– Беорегард, как же ты долго! – заговорила она необычным, словно осипшим голосом. – Мы уже думали отправлять за тобой поисковую бригаду!

– Всё в порядке, Пола.

– Дети не инфицированы, а с ней что? – женщина начала засвечивать мне глаза, на что я почти сразу отреагировала зажмуриванием. – Она тоже чиста, – вынесла поспешный вердикт доктор. – Но ранена.

– Ей необходим осмотр.

– Это всё? Больше никого не привёз?

– Ещё один. В багажнике.

Услышав это, Пола заметно округлила свои глаза и слегка наклонила голову вбок, что выдавало её беспокойство:

– Что ты хочешь этим сказать? Он инфицирован?

– От Металл, Пола.

– Что?

– Парень Металл.

– Не может такого быть, наши опыты ещё не завершены…

– Их успели завершить русские…

На этом моменте я поплыла. У меня подкосились ноги и вдруг меня повело куда-то вправо. Что происходило после – я не знаю.

***

Я очнулась на твёрдой кушетке в комнате с выедающим глаза ярким освещением. Аккуратно осмотревшись, я поняла, что нахожусь в докторском кабинете, но я никак не могла вспомнить, как именно я могла оказаться в подобном месте. Последнее воспоминание, приходящее на ум: вылетевшая в кювет и перевернувшаяся машина…

Сначала я уперлась на предплечья, а после заставила себя сесть. Только сев я вдруг вспомнила всё, что произошло после аварии. От просветления в голове мне немного полегчало. Глаза быстро привыкали к свету, и теперь он не казался чрезмерно ярким, но становился всё более тусклым. Пальцами правой руки я коснулась болящего места на голове и ощутила что-то неладное. Увидев зеркало на стене слева от единственной в кабинете двери, я встала и неуверенным шагом подошла к нему. Всё было не так страшно, как казалось наощупь, но и не особенно вдохновляло: на мою голову наложили марлевую повязку, повязав её вдоль лба. По тому, как аккуратно обошлись с моими волосами, постаравшись их красиво вытащить из-под повязки, я поняла, что такая работа может принадлежать женщине.

Не успела я додумать мысли о своей окровавленной у правого виска повязке и бледной коже, как вдруг дверь справа от меня распахнулась и в комнату вошла та самая Пола, которую я успела запомнить перед тем, как потеряла сознание.

– Первая ночь спокойствия за последние пять дней: ни одного Блуждающего у стен Рудника не осталось, стоило только военным развесить эти рупоры по периметру всей стены… Ой, твоя красавица очнулась, – доктор резко обернулась, заметив меня справа от себя. Меня сразу же кольнуло словосочетание “твоя красавица”, потому что вслед за этой женщиной в комнату вошёл Беорегард. – Как ты себя чувствуешь, дорогая?

Я перевела взгляд с огромной фигуры Беорегарда на Полу, которая была на полголовы ниже меня.

– Хорошо, – наконец процедила я.

– Хорошо? Ха! Я бы сказала, что ты можешь чувствовать себя не лучше, чем более или менее терпимо, – с этими словами доктор направилась к своему столу, обошла его и, уже опускаясь на кресло, продолжала. – Твоя голова сильно пострадала, но, благо, ушиба ты избежала. Тебя может подташнивать в ближайшие пару суток, ну, знаешь, как при токсикозе во время беременности.

– Нет, не знаю…

– Значит, те дети не твои?

– О… Дети… Нет, они не мои.

– Ну а муж у тебя есть? – я молчала. – А парень?

– Нет у меня никого, – не понимая сути допроса, коротко ответила я.

– А кто тогда тот, которого мы вытащили из багажника?

– Это мой племянник – Тристан. Он и твой племянник тоже, – я многозначительно посмотрела на стоящего рядом Беорегарда, сверлящего меня тяжёлым взглядом. Своим же взглядом я явно требовала от него, чтобы он хотя бы немного прояснил ситуацию. Но он определённо не собирался ничего прояснять. Только смотрел на меня серьёзным взглядом сверху вниз, отчего мне с каждой секундой становилось всё более и более не по себе.

– Вот как… – вновь раздавшийся голос Полы позволил мне наконец освободиться из зрительного плена своего молчаливого оппонента. – Значит это дети Кармелиты?

– Да, дети Кармелиты, – наконец решил подать свой баритон Беорегард.