Сталь Императора

Помимо царских запасов Зимнего, в Петербурге насчитывалось больше пятисот винных складов и погребов. Они и стали следующим объектом выражения народного гнева. Всё происходило быстро и по-военному чётко — сначала профессионально ликвидировалась охрана, вскрывались хранилища, а затем начиналась месть буржуям за народные страдания в виде разгрома и разграбления с попутным распитием. Ближе к вечеру очаги поголовного пьянства начали сливаться в единое море анархии и насилия. Возмущение и боль от утренней трагедии одних людей непостижимым образом переплетались с головокружением от алкоголя и вседозволенности у других, а также с планомерной экспроприацией экспроприаторов, проводившейся у третьих по заранее утвержденному плану.

Намерения обуздать беспредел разбивались об обстоятельства непреодолимой силы. Гвардейцы Финляндского полка, посланные наводить порядок на Васильевский остров, объявили район на военном положении и предупредили, что будут расстреливать грабителей на месте. Но очень быстро оказалось, что мест, которые необходимо взять под охрану, больше, чем офицеров, а без них войска теряют, так сказать, устойчивость. Особенно, если провести определенную агитационную работу. Прошло всего два часа, и уже сами солдаты при полном вооружении громили винные погреба. В места, где они наслаждались напитками, нельзя было сунуть носа. Гвардейцы постреливали в воздух, отпугивая штатских, а подвернувшихся представителей других частей чуть ли не силой накачивали спиртным.

В это же время то там, то здесь в столице возникали быстрые, как сполох молнии, жестокие схватки между без пяти секунд потерпевшими и налётчиками, собравшимися после ликвидации городовых и околоточных в более серьёзные группы. Проблемой обороняющейся стороны являлась постоянная нехватка сил для купирования всех потенциальных угроз. Нападающие всегда имели преимущество. На их стороне внезапность и возможность создания численного перевеса на нужном участке. Курцио Малапарте, которому в 1901 году исполнилось только три года, в зрелом возрасте написал книгу «Техника государственного переворота», где посчитал — для захвата власти в столице достаточно одной тысячи подготовленных боевиков. Для погружения города в хаос их требуется гораздо меньше. В воскресенье происходило именно это и весьма профессионально, поскольку после провозглашения Временного правительства городская полиция была грамотно обезврежена и частично ликвидирована, а натасканные на борьбу именно с такими проблемами жандармы оказались обезглавлены — охранное отделение и секретная явка лейб-жандармерии вместе со всем руководством были атакованы в первую очередь.

Но как в идеально выверенном и отлаженном механизме может случайно оказаться роковая песчинка, так и в скрупулёзно продуманный план может вторгнуться случайность, этакий краеугольный человек-камешек, о который споткнётся правофланговый и вся стройная шеренга начнет неудержимо заваливаться. Таким камешком на мостовой Петербурга оказался Борис Савинков, приехавший в столицу из Москвы вербовать местных студентов в свою летучую оперативную группу ДОСАФ.

У студента было три козыря. Первый — это пакет их шефа — Зубатова «Вскрыть в случае», в котором, среди прочего, оказались адреса и явки боевой эсеровской ячейки, второй — инструкция по выявлению в толпе боевиков и «дирижёров», написанная якобы самим самодержцем. В монаршую руку Борис не верил — откуда ему знать про тонкости подпольной работы революционеров?! Но инструкция была написана грамотно и лаконично. Следуя ей, студенты безошибочно определили искомых лиц в собирающейся толпе и приступили к наблюдению, стараясь максимально сблизиться с объектом внимания. Третий и самый главный — это жажда мести за дикое чувство страха и унижения, которое студент пережил в это воскресное утро.

То, что его активистов-общественников боевики вычислили ещё на подходе к Зимнему и они превратились из гончих в дичь, Савинков понял слишком поздно. Группа филеров-самоучек погибла практически мгновенно, а самого студента при лазании через заборы спасла природная ловкость и то, что главные события начали разворачиваться на Дворцовой площади, и на него махнули рукой. Стуча зубами от выплеска адреналина, от понимания, что юношеские игры закончились и он столкнулся с чем-то взрослым, серьезным, вздрагивая от непрерывных выстрелов и взрывов, гремящих, как уже казалось, со всех сторон, Борис сам не заметил, как добрел до «Отделения по охранению общественной безопасности и порядка в городе Санкт-Петербурге», или проще — Охранного отделения на Гороховой улице, в доме № 2. Самой охранки, собственно, уже не существовало. На месте штаб-квартиры зиял провалами разбитых окон полностью разгромленный этаж с выщербинами от пуль, с висящей на одной петле дверью, беспорядочно разбросанными на полу бумагами и телами сотрудников. Нападающие их явно застали врасплох.