Сталь Императора

— Исходя из общего направления усилий Британской внешней политики, донесений агентов, перехвата отправленных и полученных сообщений резидентов Британии, а также принимая во внимание состав участников и темы последних встреч британских политиков в Японии, Франции и Германии, можно сделать достаточно уверенный вывод, что Лондон, пользуясь внутренним кризисом Российской империи и внешними осложнениями отношений с кайзером, будет пытаться навязать России разрушительную войну на два фронта, в Азии — с Японией, в Европе — с Германией….

— Спасибо, Александр Александрович, садитесь. А всех присутствующих прошу посмотреть на карту и оценить расстояние между двумя потенциальными театрами военных действий. Мы не будем сейчас даже подсчитывать войска и вооружение. И так ясно, что войну на два фронта при таких растянутых коммуникациях выиграть невозможно. Понимаем это не только мы, но и Лондон, поэтому он будет выжимать из данной ситуации всё возможное… Для англичан, увязших в бурском сопротивлении, решение проблемы гегемонии в Европе чужими руками — единственно возможное. Они не пожалеют ни сил, ни денег, тем более, что средств у них сейчас достаточно. Наша разведка констатировала устойчивое и очень активное сотрудничество делового Сити и Уолл-Стрит. Они уже фактически заключили антироссийский пакт. Россию уже поделили и будут рвать на части не только снаружи, но и изнутри. То, что вы видели в Петербурге было только неудачной репетицией, подготовленной на скорую руку. В следующий раз они подготовятся гораздо лучше. А у нас вся страна — это громадная крестьянская масса, ненавидящая и купцов, и дворян и всю царскую фамилию… Да-да, Сандро, не делай большие глаза — матросы твоего «Ростислава» поднимут любого князя на штыки — дай только повод. И пусть присутствующих не обманывают пасторальные картинки мужика с образом и царским портретом в руках, мелькающие в окнах поездов. Это то, что вы хотите видеть, но не то, что есть на самом деле. А мужик уверен, что его обманули, заставив выкупать землю, которую он и так считал своей. За 4о лет казна, как самый крупный землевладелец, получила с государственных крестьян полтора миллиарда рублей выкупа за земли, реально стоившие 652 миллиона. Еще миллиард получили помещики. Вы думаете, крестьянин это забыл? Он обязательно вспомнит всё до копеечки и сделает это в самый неподходящий момент, просто повернув выданное ему оружие против собственного государства. А наши западные друзья ему помогут. У нас, как видите, не два, — император резким движением перечеркнул карту по диагонали, — а три фронта!

— И что делать? — великий князь Николай Михайлович сглотнул застрявший в горле комок.

— В первую очередь — отдавать долги, — жестко отрубил император.

— Франции? — удивилась Мария Фёдоровна.

— Нет, собственному народу. Франция подождёт.

— Боже мой, Никки! — схватилась за голову вдовствующая императрица, — ты опять говоришь полузагадками, приводишь страшные факты и цифры… и мы обсуждаем их в весьма странном кругу. Где все остальные великие князья? Что происходит?

— Присутствуют те, — медленно и глухо проговорил, опустив голову, император, — кто не передавал информацию государственной важности иностранным государствам.

— Никки! Я отказываюсь в это верить!

— Александр Александрович, зачитайте первый лист из красной папки!

Заметно побледневший Шершов опять раскрыл свой потрёпанный портфель.

— В ходе визита в Германию ббыло составлено несколько копий подписанного договора с незначительными изменениями в каждом из них и отправлены независимыми каналами в Петербург в различные государственные инстанции. Копия версии № 1, отправленной с флигель-адъютантом великим князем Андреем Владимировичем, затем была обнаружена в личных вещах посла Франции в России маркиза де Монтебелло, копия № 2…

— Достаточно, Александр Александрович, спасибо, — остановил ротмистра император. — Теперь понятно, почему многие отсутствуют?

В тишине было слышно, как заёрзал на стуле великий князь Николай Михайлович. Выцепив копию текста договора с кайзером у своего знакомого дипломата на Певческом мосту, он сам собирался поделиться его содержанием в любимом яхт-клубе, но не успел и теперь осознал, по какому тонкому краю прошёл благодаря болтливости и любви к многозначительным позам.

— Ну, может быть, ничего страшного? — неуверенно спросила вдовствующая императрица. — Всё-таки Франция — наш союзник.