Stal og lidenskab (СИ)

- Уже скоро, - проскрипела Пряха, поднимая голову и обнажая гнилые, уродливые зубы. – Скоро, сестры, вы будете отомщены. Ласточка и Волк кровью заплатят за вашу смерть.

========== Глава 7. Когда кровь стынет в жилах ==========

Между сном и явью временами проводится очень тонкая грань. Топи, околдованные темными чарами, сделали свое дело.

Под сенью терпкого, дурманящего забвения, когда Ласточка пребывала в мире сладости и вымышленных страстей, мешающихся с грустью и страхом, ее сознание забирало в неизведанные дали свою обладательницу, открывая запретные границы, хранящиеся под оковами печатей и древних рун. Безграничные просторы, открывающиеся перед Цири, были опасно пленительны, позволяли дышать полной грудью, проникали в самое нутро, поселяясь там незыблемым слоем плотного песка.

Терпкий аромат камелии – ее собственного тела – вскоре угас. Девушка чувствовала сильный запах гари, который с каждым шагом заволакивал обоняние, стирая все остальные признаки того, что мир еще не утратил толики реальности. Босые ноги при каждом шаге взбивали теплый, искрящийся песок, забирающийся между пальцами и приятно ласкающий кожу. Ее безмятежность постепенно начала сменяться тревогой, окутывающей сознание неприятным жжением в висках и пояснице. Звуки страстной любви, исходящие из недр этой странной пещеры, которая была увешана кристаллами через каждые пару вздохов, и отражающиеся от стен внезапным эхом, резали слух не хуже заточенного ножа.

Один из голосов – мужской - был до боли знаком пепельноволосой ведьмачке.

Она все глубже погружалась в цепкие когти кошмара, оттеняющего ее собственными искаженными желаниями.

Увитая лианами лестница, возникшая буквально ниоткуда, спускалась далеко вниз, освещенная настенными факелами в причудливых канделябрах, она манила своей искрящейся красотой, заставляла против воли ступить на первую ступеньку.

Цири сделала шаг и тут же пожалела об этом. Холодный камень заставил короткие мурашки пробежать по всему телу. Ноги понесли ее вниз со скоростью бега, не слушаясь, но и не спотыкаясь. От изрытых кристаллами стен пещеры не осталось и следа. Девушку окружали каменные, источавшие, словно живые, тепло глыбы с причудливыми фигурами людей и эльфов в позах откровенных, страстных, любовных, пугающих.

Массивная деревянная дверь возникла перед Ласточкой так же внезапно, как и лестница, которая мгновение спустя растворилась в воздухе. Звуки, доносившиеся из-за нее, стали еще отчетливее. Это была страсть, звериная и бешеная, необузданная для человеческих тел. Девушка могла поклясться, что слышала звук разрываемой когтями плоти. Хрустальная ручка с гулким щелчком повернулась, дверь толкнул налетевший откуда-то сверху порыв ветра, взъерошивший волосы Цири.

- Геральт? – тихо позвала она, не веря собственным глазам, не желая принимать увиденное.

Картина, открывшаяся перед ведьмачкой, сдавила горло удушающим спазмом, пальцы рук онемели, словно от холода, взор заволокла пелена обиды и слез. На ложе из плетеных корней златолиста Белый Волк, в порывах похоти издававший звериные рыки, в быстром, нещадном темпе терзал лоно рыжеволосой чаровницы, чьи заостренные когти до мяса впивались в мужскую спину, сливаясь с ней в диком танце соития. Она старалась кричать, но всякий раз голос ее обрывался, приглушенный страстным поцелуем. Каждое движение любовников, каждый их брошенный взгляд выдавал неземное наслаждение процессом, свидетелем которого стала ведьмачка.

В какой-то момент рыжеволосая незнакомка взглянула на Цири своими мутными темно-синими глазами, на устах ее заиграла дьявольская улыбка, обнажавшая ровные белые зубы с заостренными клыками. От этого взгляда у Ласточки перехватило дыхание, руки задрожали в бессильной злобе. Она схватилась за горло, стараясь словить глоток воздуха, но каждая попытка превращалась в хрип и выплескивавшуюся на язык кровь.

Когда металлический привкус во рту стал невыносим, девушка вдруг оказалась на том самом ложе из плетеных корней златолиста. Белый Волк до исступления и безумства терзал уже ее лоно, врезаясь в Ласточку с желанием истинного хищника, возводя ведьмачку к вершинам наслаждения, окуная ее в беспамятную эйфорию слияния с тем, кого Цири желала более всего, а зеленые омуты глаз глядели на рыжеволосую ведьму, стоявшую в дверях и по-прежнему дьявольски улыбающуюся…

Ласточка распахнула глаза посреди ночи. Вся в холодном поту, она не чувствовала ни страха, ни боли, лишь неуемное желание, обжигающее вены горячей кровью. Но, вопреки порывам, двигаться девушка смогла не сразу, просто лежала несколько минут, словно прикованная невидимыми кандалами, уставившись в потолок, изнемогая страстью и яростью бессилия. Ее желание становилось все более осязаемым, а нетерпение затягивалось в тугой узел внизу живота, куда стекались потоки необъемлемой страсти и вожделения.