Сталь, пар и магия

В принципе, Карго-драйв тоже годилась. Вдоль неё по-прежнему тянулось немало работающих заводов и мастерских — там ходят паровики и можно просто сесть с Билли в вагон и доехать до окраины…

Молли подумала, подумала и решительно повернула в другую сторону. Нет, на Карго-драйв им сейчас никак нельзя. Если Особый Департамент поднял тревогу, там начнётся главная охота. Паровиками ускользнуть из Норд-Йорка быстрее и легче всего.

Нет, они, как и рассчитывала Молли, выберутся на набережную. И двинутся вверх по течению реки, петляя узкими улочками трущоб, — как только старое заводское сердце города останется позади.

— Молли…

Луч фонаря упёрся в кирпичную стену. Внизу для стока воды оставлен был лишь небольшой проём, забранный частой решёткой.

Это было странно и глупо. Сток просто не справится, если воды станет много, грязь и отходы начнут подниматься, грозя выплеснуться на поверхность…

— Молли, куда теперь?

— Обратно, — сквозь зубы процедила старшая сестра.

Они вернулись в главный тоннель, высокий и узкий. Молли повела лучом фонаря по грязным цементным стенам — ага, то, что надо! Скобы и круг люка над головой.

— Полезли. Я первая.

— Мне стра-ашно!

— Тогда лезь за мной, только смотри, чтобы я тебе сапогом по голове не дала!

Железная крышка не дрогнула и не поддалась, как ни упиралась в неё Молли обеими руками. Лежала, словно приклёпанная.

— Ладно, слезаем, — хмуро бросила она, оставив бесплодные попытки. — Поищем другой.

Они спустились, и тут у них за спинами по тоннелям пронёсся шипящий змеиный свист.

Братик вцепился Молли в руку и замер.

Пол под ногами вздрогнул.

Что-то надвигалось оттуда, откуда они только что пришли. Надвигалось и гнало их вперёд, куда ни Билли, ни его сестра идти никак не желали.

Молли невольно сощурилась. Особому Департаменту мало случившегося подле её дома? Они хотят продолжения? Они его получат.

Локоть-ладонь-пальцы.

Силы у Молли сейчас — камин разжечь, наверно, и то не хватило бы. Восхитительное чувство собственного почти всемогущества, что было прежде, до Мстиславля, когда магия точно вторая кровь текла внутри, ушло, да так пока и не вернулось. Теперь способности мерцали, подобно вечерним зарницам, и Молли, потратив уйму сил на ломившихся в дом департаментских, вынуждена была экономить каждую их каплю.

Она решительно втолкнула Билли в ближайшую нишу, сама нырнула следом.

— Сиди тихо!

Шипение, механический лязг, тяжёлое шлёпанье — что-то приближалось по тоннелю, словно норовя гнать Молли вперёд.

Но именно это она и не собиралась делать.

Ближе. Пусть подойдут ближе. Один удар, один-единственный, больше не выжать.

Ну! Свет, сейчас!

Она не ошиблась. Серые цементные стены внезапно проступили из тьмы — три сильных прожектора, приближаясь, бросали вперёд узкие, точно шпаги, пучки света.

Ну, и чего ты дёргаешься, Молли Блэкуотер? Обычная дрезинка, приспособленная для езды по узким стокам и коллекторам, на ней — трое-четверо департаментских…

Она не могла всё это разглядеть, но ощущала сейчас прекрасно.

— Зажмурься, Билли!

Локоть-ладонь-пальцы! Тепло, теплее, горячее, огонь готов сорваться в свободный полёт!..

Нахлынула привычная уже лёгкость, упоение, восторг. Молли творила огонь с особым тщанием, терпя жгущееся всё нестерпимее пламя, сворачивая его в узкое, острое, разящее остриё, зная, что второй попытки у неё не будет.

Способ госпожи Средней, с допотопной формулой «локоть-ладонь», над которым посмеивалась госпожа Старшая, помогал Молли справляться с магией лучше всего.

Лети!

Ладонь уже дымилась, Молли прежняя наверняка получила бы ожог от пальцев до запястья, но Молли нынешняя выдержала ровно столько, сколько нужно, и режуще-белый свет приближающихся прожекторов смешался с весёлым, ярко-рыжим отблеском магии.

С рук Молли словно и впрямь сорвалось огненное копьё.

Росчерк беспощадного пламени, разящего, прожигающего. На краткий миг, пока полыхающая черта соединяла её руки с чёрным железом механизма, она словно увидела его изнутри: крошечной частичкой рождённого сгорающим углём жара скользнула по узким трубкам котла, ринулась вместе с потоком пара в перегреватель, сквозь толстую сталь ощутила присутствие живых, густо облепивших бока парового ползуна, — но тут, не выдержав напора, броня поддалась, и пленник машины, пар, обрёл наконец свободу.

Грохот ударил такой, что Молли на миг оглохла. Тоннели осветила яростная вспышка, со свистом разлетелись в стороны какие-то обломки, да в панике порскнули кто куда здоровенные чёрные крысы.

И вновь — сосущая болезненная пустота в груди.

По стенам узкого тоннеля плясали огненные сполохи. Там, куда пришёлся главный удар, что-то лениво догорало, негромко потрескивая. Больше — ни звука. Человеческих голосов не слыхать, а это значит…

Это значит, что там, скорее всего, не осталось ничего живого.

— Оставайся здесь, — прошипела она братцу.

И медленно, очень медленно и осторожно высунулась из ниши.

В двух дюжинах шагов чадила искорёженная груда покрытых гарью и копотью обломков. Колёса впечатало в стены тоннеля, где они и застыли уродливыми изломанными блинами.