Сталин. Биография в документах (1878 – март 1917). Часть I: 1878 – лето 1907 года

Летом тифлисские большевики продолжили обсуждать местные раздоры на общероссийском уровне. В № 12 газеты «Пролетарий», вышедшем 3/16 августа 1905 г., корреспонденция с Кавказа сообщала, что социал-демократы «всюду дают тон революционному движению и, быть может, смогли бы проявить в 10 раз большую энергию, если бы эта энергия не уходила на между-фракционную борьбу. Недавние успехи в этом направлении меньшевиков, их „победы и одоления“ над большевиками кое-где начинают уже диалектически обращаться в свою противоположность. В Тифлисе, например, меньшевики успели было овладеть главным форпостом „неприятеля“ – железнодорожным районом. На Кавказе же замечается следующее любопытное явление: рабочие не раскалываются на две части, а вслед за каким-нибудь передовым своим отрядом все идут, как один человек. Таким образом, железнодорожный район – самый важный из всех 5 тифлисских районов, перешедший в руки меньшевиков, потянул за собой в ту же сторону и все остальные районы. Сначала большинство было очень обескуражено, но теперь его дела поправляются. Людей оказывается достаточно, дела много, рабочие-меньшевики часто приглашают большевиков на собеседования и, быть может, недалеко то время, когда тифлисские рабочие так же революционно-быстро перейдут на сторону большевиков, как они перешли к меньшевикам»^[659]. Далее следовали обыкновенные жалобы на «излюбленные мотивы меньшевистской агитации против большинства» в Грузии: «Они внушают рабочим, что большевики – это друзья капиталистов, стремящиеся к захвату власти с той целью, чтобы обмануть пролетариат. Очень охотно любят выезжать еще на том, что Ленин смотрит, дескать, на рабочий класс как на слепую, бессознательную силу, как на мертвый, пассивный материал, из которого всякий творец-идеолог может лепить все, что ему заблагорассудится». Далее в том же номере «Пролетария» перепечатывалось заявление Рачинско-Лечхумской районной организации, признавшей необходимым «подчиниться Тифлисскому комитету, который, как „меньшинство11, более стойко и действительно защищает интересы пролетаризировавшегося народа, чем теперешний Кутаисский комитет, этот сторонник большинства, который желает владеть рабочим классом, как слепым орудием». Корреспондент объявлял это заявление лживым, ибо исходит не от всей Рачинско-Лечхумской организации, а только от трех пропагандистов-меньшевиков, «которые очень и очень неудачно подвизаются только в трех сельских обществах», тогда как в пяти других работают большевики, да и то оказалось, что писал заявление лишь один из пропагандистов, «без ведома двух остальных»^[660].

В №15 «Пролетария» (5 сентября/ 3 августа 1905 г.) корреспондент из Тифлиса, датируя свое сообщение 1 июля, рассказал, что положение большевиков внушает теперь оптимизм. «Недель пять назад здесь совсем не было организации большинства, были отдельные лица, кучки, но этим все и ограничивалось. Наконец, состоялось в начале июля общее собрание всех разрозненных элементов, причем выяснилось, что во всех частях города есть связи, что повсюду существуют кружки сознательных рабочих большевиков, которые только ввиду отсутствия своей организации примыкали к меньшинству, что почва для создания организации есть налицо. Начался период собирания, в котором мы пока еще находимся. Отношение массы к нам переменилось. Из резко враждебного оно превратилось в колеблющееся. Прежде большевиков травили, отказывались слушать, объясняя тем, что не стоит отрывать рабочих от дела, теперь со всех сторон обращаются к нам с просьбой поговорить о разногласиях. Отношение совершенно другое. Устраиваем на днях ряд рефератов здесь и в окрестностях о разногласиях, врем[енном] правительстве] и т. д. Постоянно устраиваются дискуссии, образуются кружки. Вначале их было 7 с 60 раб[очими], теперь 13 (около 100 чел.)». Выпущенные большевиками листовки «читают, нравится» (тираж: по 1500 экземпляров на русском и армянском языках, 2500 на грузинском), имеется около 30 пропагандистов, массовая работа налаживается. Далее следовало еще одно сообщение из Тифлиса о приезде представителя ЦК и его переговорах с местными меньшевиками. «Попытка представителя ЦК завязать дружественные отношения с меньшевиками, конечно, не увенчалась успехом. Был он на нескольких собраниях у них, где устраивали дискуссию. Но меньшевики мало интересовались теоретической стороной дела и на строго принципиальную критику отвечали: „а вы украли у нас типографию“, „а Союз распустил комитет в 24 часа“ и т. д. Слова „воры“, „мошенники" сыпались по адресу большевиков в изобилии»^[661].