Швейцер известила Крупскую, что «личность С. раскрыли», а «Коб. пока о себе никаких сведений не дал». Откуда бы она сама ни почерпнула эти сведения, они были неточны. О том, что Коба и Иванович – это Иосиф Джугашвили, охранка знала давно, о его приезде в Петербург начальник столичного охранного отделения доносил, называя полностью его фамилию, имя и отчество (см. док. 21), под настоящей фамилией он фигурирует и в сообщениях об аресте. Сведения о нем как привлеченном в качестве обвиняемого, на бланке «Литер Б», были оформлены 4 мая (см. док. 27). Впрочем, он и при предыдущих арестах не пытался скрывать свою личность, как это полагалось делать согласно выработанной еще народовольцами ригористичной революционной морали.
На этот раз судьба Джугашвили была решена на удивление быстро. Уже 5 мая было подписано представление петербургского градоначальника о его высылке. Рассмотрев его, министр внутренних дел постановил выслать Джугашвили под гласный надзор полиции в Нарымский край Томской губернии на три года, считая срок с 8 июня. 14 июня об этом был извещен томский губернатор (см. док. 35). 2 июля Джугашвили был выслан по этапу[491]
.Между тем 10 июня Е.Д. Стасова выехала из Тифлиса в Петербург в надежде восстановить оборванные арестами связи. Сразу по прибытии в столицу она сама была арестована. Находившийся в ее руках партийный архив Стасова оставила на сохранение в Тифлисе, и несколько дней спустя он был захвачен при обыске жандармами. Это могло бы дать богатый материал для обвинения членов Русского бюро ЦК, и в частности Джугашвили. В бумагах он упоминался под разными, известными полиции кличками, имелась и написанная его рукой листовка (впрочем, жандармы приписали ее Спандаряну). Но, как и двумя годами ранее в Баку, жандармы предпочли сослать Джугашвили в Нарымский край по уже готовому постановлению.
Документы
№ 1
Митревич Антон Адамович, член Петербургского комитета РСДРП:
Надо сказать, что совсем немногие знали о пребывании Сталина в Петербурге. Даже мы, члены Петербургского комитета, первое время были осведомлены только о том, что в Петербурге находится член Центрального комитета и руководитель русской группы ЦК, но ни имени, ни клички Сталина не знали. Позже мне стало известно, что член ЦК носит кличку «Коба».
На некоторых собраниях Сталин выступал под именем «Василия», «Васильева», но редко кто знал, что член ЦК «Коба» и «Василий» – это одно и то же лицо. И, наконец, совсем одиночки знали, что боевые и ясные статьи в «Звезде» и «Правде», разоблачающие ликвидаторов, принадлежат его перу.
Из воспоминаний А. А. Митревича
РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 4. Д. 647. Л. 320.
№ 2
Сталин – Крупской:
С.-Петербург, 7 марта 1912 г., «Чижиков», в Льеж, 97, rue de Frague, Maurice Rahier
Химический текст.
Дорогая Надежда Константиновна. Извещаю вас, что транспорт литературы около 2 пудов мы привезли, в том числе и 265 штук извещений. Доклады делали всем имевшимся членам и продолжаем делать вновь отысканной публике. П.К. пополнили, организовываем район[ый] ком[итет], с центральной группой почти устроились совсем, сделали им два доклада. К нам примкнул весь Невский район центральной] группы 26 челов., остальные 19 че-лов. у них арестованы – влез к ним провокатор. Дело видно в будущем у нас будет очень хорошо. Начинаем работать над созывом Петербургской] конференции. Эта последняя работа устранит все трения и будет влиятельный П. К. Тормоз – техники нет еще налаженной. Средств у нас нет ни копейки. Сообщите куда следует, пусть посылают на смену людей или шлют денег. Всю работу везем трое, если денег не пришлют, принуждены будем искать работы, чтобы существовать. Настроение хорошее. Рабочие идут в организацию. Работа теперь главным образом идет в отыскивании связей повсюду, бегать приходится, доклады сделаны на Невском, Выборгском и Василеостровском городском. Прения не кончены в Невском и Выборгском. Были вам посланы резолюции П.К. и Василеостровского района. Получены ли? Отвечайте скорей. С товарищеским приветом. Чижиков.
Перлюстрированное письмо Сталина Н. К. Крупской, 7 марта 1912 г. Из эпохи «Звезды» и «Правды» (1911–1914 гг.). Вып. 3. М.-Пг., 1923. С. 234–235.
№ 3
Татьяна Сухова: