Сталин. Биография в документах (1878 – март 1917). Часть II: лето 1907 – март 1917 года

Вероятно, в те же дни в Москве Джугашвили составил письмо Кларе Цеткин, посвященное проблеме партийных денег. Письмо сохранилось в виде написанного его рукой карандашного черновика с множеством исправлений (см. док. 17); не известно, было ли оно отправлено и получено адресатом и какую роль сыграло, писал ли он по поручению Ленина или же по инициативе своей либо сотоварищей по Русскому бюро ЦК. Быть может, им двигало подспудное чувство соперничества со Спандаряном, который по тому же предмету участвовал в неудачном (отчасти по вине его собственной несдержанности) разговоре с Каутским, или же Иосиф Джугашвили решил заменить собой арестованного Спандаряна и продолжить его миссию. Можно подозревать, что не попавший на Пражскую конференцию и упустивший в связи с этим шанс лично сблизиться с Лениным Коба мог с некоторой ревностью относиться к Сурену и Серго, которым это удалось. В любом случае черновик показывает, что Джугашвили претендовал на участие в решении важнейших для ленинской группировки вопросов. По мнению старой большевички С. Познер, письмо Кларе Цеткин было написано в Москве, тогда же Джугашвили и Орджоникидзе «организовали финансовую комиссию при ЦК»^[480]. Вопрос, имели ли они на это прямое поручение Ленина, также остается без ответа.^[481]

9 апреля Серго и Коба выехали из Москвы в Петербург поездом номер 8. В Москве их постоянно сопровождали филеры, которые отправились за ними тем же поездом, чтобы показать их и передать наблюдение своим петербургским коллегам (см. док. 18, 19). Однако на следующий день в северную столицу с этим поездом прибыл только один поднадзорный. «Прибывший с названным поездом Серго был принят в наблюдение, Кобы же с названным поездом не оказалось», – сообщил начальник Петербургского охранного отделения в Департамент полиции (см. док. 20). Хитрый многоопытный подпольщик Джугашвили сошел с поезда где-то на середине дороги. Орджоникидзе, все время находившийся в сфере наблюдения, был арестован на улице 14 апреля (см. док. 20).

Впрочем, хитрость Кобе не особенно помогла. Филеры заметили его на вокзале в тот же день 10 апреля – он просто сменил поезд^[482]. По приезде он был взят под наблюдение, вечером филеры проводили его до дома на Константиновском проспекте, где он ночевал в квартире кутаисца Ноя Гванцеладзе. Зато наутро, как и в последующие дни, выхода Джугашвили из этого дома филеры не заметили (см. док. 21). Сам он впоследствии сообщил, что «сидел в бесте» у пользовавшегося депутатской неприкосновенностью большевика-думца Н. Г. Полетаева. «Бест» было одним из излюбленных ленинских словечек, означавшее надежное конспиративное убежище. Полетаев помимо думской деятельности фактически осуществлял руководство редакцией легальной газеты «Звезда». Джугашвили прятался в его квартире и, судя по количеству и объему написанных в те дни статей, был занят главным образом литературной работой. Он написал серию статей для «Звезды»: четыре заметки появились в № 30, вышедшем 15 апреля («Новая полоса», «Либеральные фарисеи», «Беспартийные чудаки», «Жизнь побеждает»), одна – в № 31 17 апреля («Они хорошо работают.»), две – в № 32 19 апреля («Тронулась!..», «Как они готовятся к выборам»), наконец, последняя в – № 33 22 апреля («Выводы»), в день выхода первого номера «Правды», куда Джугашвили также написал заметку «Наши цели»^[483], и его ареста.