Сталин. Биография в документах (1878 – март 1917). Часть II: лето 1907 – март 1917 года

Письмо Джугашвили от 30 марта, полученное в Тифлисе, переписала Е. Д. Стасова-Зельма, включив его в свое письмо от 5 апреля, адресованное в Киев, членам Русского бюро ЦК Серго и «Петру». От себя она сообщала, что «Сосо жив и здрав и уехал на север 30-го» (см. док. 11). По сведениям полицейских агентов, он покинул Закавказье 1 апреля (см. док. 13, 14). По дороге в Ростове-на-Дону он встретился с Верой Швейцер, оставившей несколько беллетризованную зарисовку их конспиративного разговора в «ресторане первого класса» и не упустившей сообщить, будто Джугашвили прочел ее письмо к Спандаряну, полученное в Баку уже после его ареста, и советовал ей писать еще, поддержать узника морально (см. док. 12). Учитывая, что Швейцер стала гражданской женой Спандаряна, у которого на Кавказе имелась законная семья и дети, а также склонность Швейцер к мемуарным фантазиям, представляется, что эпизод со Сталиным, якобы похвалившим ее письмо Спандаряну, она вставила в написанный в 1940-е гг. текст, желая таким образом изобразить как бы одобрение Сталиным их романа.

В начале апреля Джугашвили появился в Москве, где встретился с Серго Орджоникидзе. Об этом незамедлительно узнало Московское охранное отделение, у которого имелись два агента среди самых доверенных членов РСДРП – Р. В. Малиновский и А. С. Романов (участник Пражской конференции). Каждый из них, конечно же, не догадывался о сотрудничестве другого с охранкой (это было строго соблюдавшимся правилом работы с агентурой). Оба принадлежали к числу тех, с кем могли встретиться члены Русского бюро ЦК. Именно поэтому, оберегая ценных агентов, московские жандармы ни Серго, ни Кобу не арестовали, а передали наблюдение в Петербург, предупредив телеграммой, что «ликвидация желательна но допустима исключительно лишь местным связям без указания источников Москву» (см. док. 18, 19).

Орджоникидзе в Москве имел свидание с Малиновским. Должен был с ним встретиться и Джугашвили, но по случайности встреча и знакомство не состоялись^[472]. Позднее, отвечая в мае 1914 г. на вопросы партийного следствия о его провокаторской работе, Малиновский рассказал, что в феврале 1912 г. устроился работать на фабрику в селе Ростокино и жил там очень конспиративно. «Где я был тогда, никто не знал, жена жила в Москве, и такие товарищи, как Серго, Коба и Аля, могли меня найти только через нее. В Москве за 7 месяцев был один раз. С Кобой, хотя он был, не видались, перепутали время встречи, а домой я пойти не мог. С Алей виделся раз в селе Царицыно, станция Казанской железной дороги. С Серго виделся в трактире в Москве» – и прибавил, что «только Серго знал, где служу (Коба не знал)»^[473]. Виделись ли в те дни Серго и Коба с А. С. Романовым (Аля), не известно.