Сталин. Биография в документах (1878 – март 1917). Часть II: лето 1907 – март 1917 года

В биографиях Свердлова подчеркивается его роль в руководстве «Правдой» и то, с каким самозабвенным усердием он отдался этой работе. Однако из ленинского письма следует, что до конца января Свердлов еще не слишком активно занимался газетой. Ленин призывал его взяться за дело и диктовал четкий план: «нужно взять деньги (приход и подписные) в свои руки», «необходимо посадить свою редакцию „Дня“ и разогнать теперешнюю. Ведется дело сейчас из рук вон плохо. […] Надо покончить с так называемой „автономией“ этих горе-редакторов. Надо Вам взяться за дело прежде всего. Засесть в „бест“ к № 1. Завести телефон. Взять редакцию в свои руки»^[624], то есть укрыться в депутатской квартире А. Е. Бадаева и руководить оттуда. Свердлов так и поступил, он обосновался в квартире, которую снимали вместе А. Е. Бадаев и Ф. Н. Самойлов. Поскольку «товарищ Андрей» был нелегалом и скрывался, в редакцию газеты он ходить не мог, все материалы приносили к нему. Быстрого результата не воспоследовало. 1/14 февраля Ленин отправил еще одно гневное письмо в редакцию «Правды», выражая возмущение «по поводу напечатания редакцией глупого и наглого письма г. Богданова в № 24 и нелепой приписки редакции» и объявлял, что редакция издевается над изначальными условиями сотрудничества. Только 6/19 февраля Ленин радостно отозвался, что узнал наконец о начале реформирования редакции («Тысячу приветов, поздравлений и пожеланий успеха»). 8/21 февраля он отметил «громадное улучшение во всем ведении газеты, которое видно за последние дни»^[625]. Через сутки после отправления этого письма, в ночь с 9 на 10 февраля, Свердлов был арестован на квартире Г. И. Петровского, куда перебрался в тот самый день 9 февраля, потому что у Самойлова его заметил дворник и явился с требованием прописать жильца^[626]. Таким образом, его редактирование продлилось недолго.

Аресты происходили в Петербурге регулярно, и приехавший несколько дней спустя Коба имел причины говорить о «вакханалии арестов и обысков». 16 января на улице был задержан М. М. Лашевич (Михаил), в ноябре приехавший в столицу и скрывавшийся так тщательно, что сами большевики жаловались на невозможность его найти. В донесении о его аресте отмечалось, что полиции Лашевич «известен по сношениям с видным социал-демократическим деятелем, крестьянином Тифлисской губ. и уезда, села Доди-Гило [так!] Иосифом Виссарионовым Джугашвили, партийная кличка „Коба“» (в Департаменте полиции имя Джугашвили подчеркнули синим карандашом, а сверху простым карандашом кто-то из чиновников приписал уточнение: «Сын осет[ина] чувячн[ика]»^[627]). 24 января в числе группы партийцев, подготовивших воззвание к годовщине 9 января и собиравшихся выпустить другое к 300-летнему юбилею дома Романовых, был арестован Сильвестр Тодрия^[628]. «По обыску у него ничего преступного обнаружено не было, почему он, по окончании торжеств, 24 февраля из-под стражи освобожден и выдворен из Петрограда»^[629]. Стало быть, ко времени возвращения в столицу И. Джугашвили Тодрия находился в заключении. Примерно в те же дни, что и Джугашвили, были арестованы также В. И. Невский (Спица, Худокормов) и Ф. Голощекин (полицейские справки на него и Джугашвили пересылались одновременно^[630]).

Джугашвили поселился в надежном месте, в квартире А. Е. Бадаева и Ф. Н. Самойлова на Шпалерной улице^[631]. В Департаменте полиции о его появлении в столице к 20 февраля уже знали. Пробыв в Петербурге несколько дней, он послал в Краков обстоятельное письмо, датированное почему-то 25 февраля (см. док. 67). Эта дата невероятна, так как 23 февраля Джугашвили был арестован; быть может, она была взята с почтового штемпеля, но, поскольку письмо известно по перлюстрационной копии, проверить это невозможно^[632]. По этому письму видно, чем Сталин занимался в те дни: дела думской фракции, но прежде всего «Правды».